Валентин Павлович Свенцицкий - Смерть

(С восторженной улыбкой.) Слышите?.. Опять её голос! Что это значит... Победный гимн... Слышите... Беата! Беата!..

   АРНОЛЬД (всматриваясь в Гедина). Вы больны... Вы едва держитесь на ногах. Может быть, вы бы легли на диван, профессор.

   ГЕДИН (пристально смотрит на него). На самоубийство надо иметь право.

   АРНОЛЬД. Самоубийство -- величайшее преступление.

   ГЕДИН. Преступление?

   АРНОЛЬД. Перед жизнью.

   ГЕДИН. Я спокоен как никогда. Может быть, и безумные бывают спокойны.

   АРНОЛЬД. Ваше лицо побелело как снег. Вам надо лечь.

   ГЕДИН. Это спокойствие конца. Но разве может быть конец теперь?

   АРНОЛЬД. Самоубийство -- преступное бессилие перед смертью. Капитуляция без генерального сражения. Отдача себя в позорный плен слабейшему противнику.

Слышны удаляющиеся раскаты грома. Изредка вспыхивает молния. Становится светлей.

   ГЕДИН. Вы не знаете, что такое смерть!

   АРНОЛЬД. Я знаю жизнь.

   ГЕДИН. Не зная смерти, нельзя знать жизнь.

   АРНОЛЬД. Смерть -- бессильное пугало. Пугает воробьёв и детей. Деревянные колья, наряженные в страшные лохмотья.

   ГЕДИН (торжественно). Какое странное спокойствие, Арнольд Реллинг. Я никогда не испытывал такого спокойствия. Как будто бы после победы.

   АРНОЛЬД. Это, может быть, от грозы...

   ГЕДИН (тихо). Ванда сейчас вернётся. Она должна вернуться.

   АРНОЛЬД. Смотрите -- зарево!

   ГЕДИН. Я чувствовал, что где-то близко упала молния.

   АРНОЛЬД. По-моему, горит лес: зарево красное.

   ГЕДИН (в сильном волнении). Огненный меч её... Она подняла свой огненный меч!..

   АРНОЛЬД (холодно). Ветер стих, пожар скоро прекратится.

   ГЕДИН. Слышите?

Пауза.

   АРНОЛЬД. Больная мечта не даёт вам покоя...

   ГЕДИН. Вы мечтой называете подножье трона. И боитесь поднять глаза. Боитесь увидать ту, которая на троне. (Торжественно.) Но если когда-нибудь осмелитесь. Не в силах будете оторваться. Кто хоть раз увидит лицо смерти -- навек становится её рабом.

   АРНОЛЬД (невольно). И тогда?

   ГЕДИН. Тогда будет мечтать о ней одной, будет служить ей, таинственной любовью к ней загорится сердце.

   АРНОЛЬД (тихо). Я никогда не увижу лица смерти.

   ГЕДИН (с пророческой уверенностью). Увидите.

Входят КАРЛ И ФАННИ. В руках у него палка, плед и разные мелкие вещи. У неё большой узел, завёрнутый в белое. Оба страшно взволнованы.

   КАРЛ. Погорели. Представьте себе. Насилу спаслись.

   ФАННИ. Молния ударила в кухню.

   КАРЛ (раскладывает вещи). Это такой ад! Насилу спаслись. В пять минут. Всё.

   ФАННИ. И рояль, и мебель, ну всё, всё решительно...

   КАРЛ. Рукописи. Скрипка. Дотла...

   ГЕДИН. Я слышал страшный удар грома. Мне показалось, что молния упала в саду.

   КАРЛ. Мы к тебе решили перебраться.

   ГЕДИН. Ну конечно, конечно.

   ФАННИ. А как же профессорша?

   ГЕДИН. Она сейчас придёт.

   КАРЛ. Но, я тебе скажу, такое зрелище! Такая красота!

   ФАННИ. Ах, какой ужас! Я до сих пор прийти в себя не могу.

   КАРЛ. Свинцовое небо. Грохочет гром. Молния. И, понимаешь, клубы красного дыма. Багровая тень на море. Нет, изумительное зрелище!

   АРНОЛЬД. Вам никто не помог спасать вещи?

   ФАННИ. Да и спасать нельзя было. Всё в пять минут. Мы едва выскочили.

   КАРЛ (ходит, потирая руки от холода). Ну, что же делать, что же делать... Поживём на новой даче. Вот скорей бы приходила сама профессорша. Мы бы порадовали её новыми жильцами.

   АРНОЛЬД. Я позову её.

   ГЕДИН. Она сейчас придёт. (С особым ударением.) Я знаю наверное.

   КАРЛ. Вот она, и первая гроза. Весенняя буря. Вы бы посмотрели, что на море делалось. От нас видно было.

   АРНОЛЬД. Я попал как раз под проливной дождь.

   КАРЛ. Да-да. Вот теперь чувствуешь, что живёшь.

Вдали слышен неясный гул голосов.

   ФАННИ. Народу сбежалось. Откуда набралось столько? И на дождь не смотрят.

   КАРЛ. Зрелище, зрелище...

   ФАННИ. Никак в себя прийти не могу.

   КАРЛ. Да-да... Чувствуешь, что живёшь!..