Марина Борисовна Рыбицкая - История невинной девы

королю отвечать:

- Я принимаю твою службу.

Невинная Дева - непростая должность. Укротить дракона, призвать единорога, подарить заезжим колдунам пару стаканов крови (сугубо добровольно, заметьте!), или отдать жизнь на священном алтаре Древних Богов - при необходимости все это поручают ей. Ее обязанность, ее долг, ее священное право.

"Моя невинность служит вам".

Ха! Ненавижу слово "невинность". Оно отвратительное и холодное. Невкусное, как металл ножа на языке.

Вчера весь наш мирный уклад жизни в замке перевернулся вверх тормашками. Слуги украдкой смахивают слезы, воины ходят с каменными лицами, все придворные дамы втайне готовят траурные повязки. Дворовой люд гудит, как осиный встревоженный рой.

К нам приехали послы короля Арсенболла. Не с дружеским соседским визитом, не с торговым соглашением, не с предложением руки королевской дочери. Король-людоед, король-убийца, как его прозвали соседи, прислал нам вызов.

Есть у нас такой миленький обычай: вместо многолюдных и кровавых сражений два повелителя устраивают смертельный поединок. Ровно час и одну минуту сражаются короли, и если никто из них не убил другого, бой продолжится на следующий день. Опять один час и одна минута. Столько дней, сколько необходимо одному из них, чтобы сдаться или умереть.

Ой, смешно. Двадцатилетний принц, мой ровесник, против тридцатипятилетнего Арсенболла. Хрупкий юноша, еще не успевший войти в полную силу, против гиганта-богатыря, прирожденного воина и кровожадного убийцы.

Вообще-то говоря, раньше Арсенболл не был нашим соседом. Наше маленькое королевство граничило с владениями герцогов Бьянко, королевством Розингов и халифатом Рустамата. Это раньше.

Не зря Арсенболла прозвали жестоким убийцей. Теперь с трех сторон нас окружают его обширные земли. Откажись Ханри от боя, ничего не изменится. Вражеское войско разорвет и проглотит наше, как тигр зайца. Как орел крапивника. Не останется даже перышка.

Так или иначе, наш король обречен. Это ясно даже последнему поваренку на кухне. Я не кричу, не плачу, хотя очень хочется, я хожу по кругу и мучительно думаю, думаю, думаю... Нет безвыходных положений, есть только безмозглые придворные петухи и расфуфыренные курицы, неспособные решить простейшие задачи. Я не могу, не хочу позволить убить моего короля. НЕ. ИМЕЮ. ПРАВА. Так что думай, голова, геннин¹ куплю.

Кажется, один вариант наклёвывается. Это будет непросто, но если я приложу все усилия, шанс есть.

Отец нашего повелителя, король Станислав, призвал меня глубокой ночью, прислав своего личного слугу. Его величество говорил много и высокопарно, я даже невольно заслушалась, рассеянно глядя на его шитый серебром черный бархатный камзол. Мне вот бархатный костюм носить не положено. И так долго и гладко чесать языком не могу, устаю и запинаюсь. Не получается настолько благолепно давить на чью-то сознательность или совесть, будто на больной мозоль, здесь особый талант нужен.

Зато король… он проникновенно и высокопарно говорил о долге, чести и моих обязанностях. Говорил и жадно заглядывал мне в лицо голодными глазами, полными надежды, будто у меня в руках последний кусок хлеба и я просто обязана его королю отдать. Хотя речь шла не о хлебе, отнюдь.

После долгого промывания моих ничтожных мозгов и в завершение длительной моральной подготовки мне вручили приказ.

Зря Станислав так беспокоился, мог бы и не тратить совершенно напрасно свое и мое время. Я бы сделала то, что он пожелал, по велению души и без его приказа. Дорожная сума, аккуратно собранная, еще с вечера надежно припрятана за сундуком. Я придумала этот план раньше. Пока я жива, мой король не умрет. Невинная дева - тяжелая работа, эту истину я усвоила с самого начала. Не в том дело: и последняя служанка-замарашка сделает все, чтобы спасти любимого мужчину. А если твой любимый по несчастному стечению злых обстоятельств сам король - о-о-о! - тогда плата повыше. Это "всё" включает в себя многое, иногда больше, чем жизнь или честь.

Я шла пыльной столбовой дорогой в пестром наряде ромов - синяя юбка в крупных желтых розах, блузка цвета пламени, в ушах призывно позвякивали узорчатые золотые серьги размером с ладонь (самое удивительное, цыганок обычно никогда не грабят - сглаза боятся, что ли?). На губах, словно рана,

--">