Марина Борисовна Рыбицкая - История невинной девы

Прикосновение Невинной Девы способно восстановить его целостность. Нужно только отвезти предмет в священную Рощу. Монархи тоже там встретятся.

Ровно через час добела отмытая, умащенная ароматическими маслами и одетая в ненавистное белое платье, я тряслась на лошади вместе с личным телохранителем нашего короля.

Станислав ехал рядом, отрывисто излагая хронику поединка:

- Он ранил моего сына и одной милостью Божией не убил. Ханри посчастливилось, истекли час и одна минута. Мой сын пролежал остаток дня и всю ночь, а утром разогнал жалельщиков, перетянул себе грудь потуже и ушел на место поединка. Нам нужно спешить, они скоро начнут.

Мы приехали почти вовремя, соперники только-только вошли в круг. Белые рубашки, черные штаны, высокие сапоги-ботфорты. Всё на виду, на теле не спрятать оружия или амулетов, все «честно». Ну да.

Юный король был плох: на повязках выступили алые пятна крови, левая рука бессильно повисла, лицо стало белее снега.

Я видела издали, как король Рэм что-то сказал нашему властителю, и тот отрицательно качнул головой. Их величества подняли шпаги и встали в позицию.

Зрачки Станислава расширились. Он полез в сумку и достал мешок с остатками шара. Я покорно протянула руку за артефактом.

Заколебавшись, король-отец придержал сверток и осипшим голосом заявил:

- Не сейчас. Он никогда не простит мне, если ты коснешься его, пока есть хоть какая-то надежда.

Ну, это он преувеличил. Через пять минут все было кончено.

Вражеский король повторно ранил Ханри в грудь, рядом с сердцем. У повелителя нашей страны на губах показалась розовая пена, и он медленно упал в траву.

- Давай! - старый король сунул мне в руки мешок.

- Моя невинность служит вам, - волна боли раскаленным прутом прожгла мой позвоночник.

- Я принимаю вашу службу, - мрачно искривив губы, отозвался Станислав.

Мы с Рэмом одновременно закричали. Мешок засиял алым, из него выкатился невредимый шар из стекла.

- Сдаюсь, - запоздалым эхом горестно простонал Ханри.

Рэм Абендаболл, сжигаемый той же страшной болью, что и я, с трудом двинулся в нашу сторону, медленно и тяжело, словно против течения.

- Ты! - король был зол, еще более расстроен, я не поняла лишь, чем - то ли фактом моего предательства, то ли нежеланием смириться с фактом своей гибели.

Мне нечего было сказать, только это:

- Я.

- Ты - та самая благородная дама, что погубит меня. Ну что, рада, магичка чертова? Будешь теперь по ночам ублажать своего королька, раз уж ради него так расстаралась? - он задыхался. Лицо выражало смертную муку и великую ярость.

Вражеский король развернулся, сделал несколько шагов обратно и с неожиданной силой пригвоздил Ханри к земле своей шпагой.

Мы вскрикнули и бросились, так быстро, как могли, к месту поединка. Бедный Ханри дернулся и остался лежать неподвижно.

Я было подумала, что наш король уже пирует за богато обставленным столом вместе с великими предками, но нет. Он открыл глаза и что-то прохрипел. Рэм, корчась от боли, выдернул из него шпагу. Встал на колени, прислушиваясь.

А юноша неожиданно ясным и внятным голосом сказал:

- Она - Невинная Дева. А ты - глупец, дурак, последний идиот! Я любил ее, любил, понимаешь? Любил. К дьяволу все империи, вместе взятые! Я ее... понимаешь? Никогда! Никогда не... - он затих.

- Невинная дева... Невинная Дева?! - ужас понимания вдруг разлился в ставших узкими глазах цвета небесной бирюзы. - Так ты... шар, о-о-о!

Я тихонько легла на траву, мягкую, словно дворцовый ковер. Кто-то тащил меня, словно тяжелый куль с мукой, мне было лень открывать глаза.

Вдали раздавались звуки глухих ударов и бьющегося стекла, потом шум и скрип, словно разносили ограду. Затем прозвучали уверенные шаги. Неожиданно рядом со мной оказался этот бешеный цыган-блондин. Ему было так же больно, как и мне. Собственно, боль у нас была на двоих одна, общая.

Он крикнул, поводя обнаженной шпагой:

- Уйдите все! - Тише добавил: - Стервятники. Придете через час, - и сел, укладывая меня на руки. Спросил почти весело: - Ну, женушка, как ты тут без меня?

Потом Рэм тихонько расспрашивал про мое детство, словно заговаривая от острой боли, а я с закрытыми глазами

--">