Лена Савченко - Игра со смертью

Потирая челюсть, Бронберг выбрался следом, нависая надо мной. Я хотела вскочить, но слишком крепко получила по грудной клетке чьи-то сапогом. Ловила ртом воздух, в попытках отползти, но деваться было некуда, вокруг кольцо из вооружённых немцев. Убейте меня! Черт возьми, просто пристрелите как собаку, как вы любите это делать!

Но молчание затягивалось. Мужчина тяжело дышал, стараясь унять злость, на которую я так рассчитывала. И надежда таяла по мере того, как его лицо разглаживалось и становилось все спокойнее. В душу постепенно пробирался липкий ужас. Всегда было интересно как выглядят пыточные нацистов, что ж, видимо пришло время узнать.

Перед ними предстала я. В глазах, прежде весёлых и прищуренных поселился холод вместе со сталью и безразличием ко всему. Что угодно, лишь бы не выдать поглощающего страха. Я ухмыльнулась, вздёрнув подбородок и в упор посмотрела на Августа. Ни черта, мы еще с тобой повоюем - Ставыло так просто не сдаются. Мой отец был такой же профессии, кончил точно так же, как и я сейчас и все что я знала о нем, так это то, что он держался достойно. Чем я хуже?

- Можешь катится в пекло, - проговорила, окинув его циничным взглядом, - И будь добр, прихвати с собой Гитлера. Слава Советскому Союзу.

Перед немцами предстала Лиса, хитрая и циничная, во всей своей красе. Образ, которым я всегда была и который не требовал никакого притворства. Мой позывной, созданный еще из прозвища, приклеившегося в университете.

Нас всегда было две. Я и Ханна. Иногда мне казалось, что личность действительно разделилась и мы с ней менялись местами, в зависимости от обстоятельств. Степа всегда удивлялся, как столь теплый взгляд в мгновение меняется на расчётливый.

- В машину ее, - процедил Август, - И везите в пятую.

Северная тюрьма. Серое, мрачное здание без окон на трех первых этажах, уходившее на всего пять в высоту. Непонятно из чего сделанное, то ли из плит, толи из кирпичей. Снаружи оно монолитно серое, а на всех окнах решетки. Видела один раз, когда еще ехала в Берлин. Оно находилось за городом, в пяти километрах от него и даже не пыталось прятаться. Выставлено на показ, ворота находились почти у самой дороги. Тюрьма для политических заключенных.

Воспоминания о былом. Степа.

Мы с ним столкнулись где-то в бесконечном московском метро. Я не помню, что именно был за день, число или день недели. Какая была погода на улице, помню только ветер, который уже немного пах весной.

- А где вы учитесь?

- На военного, - я усмехнулась, подняв голову, - Однажды я спасу чью-то жизнь и не одну, я вам обещаю.

- А если придется спасать вашу?

Он остановился, карие глаза столкнулись с серыми. Я решительно не понимала вопроса, но потом улыбнулась и непринуждённо широким шагом, даже как-то по-детски, двинулась дальше по бордюру, расставив руки.

- Такого не произойдёт никогда, я надеюсь на это и верю.

Степа вздохнул. Он видел во мне девочку, которая во что-то верит. Верит еще в справедливость этого мира и особенно партии. Я была коммунисткой, мечтала, как и любая девчонка, сделать что-нибудь великое для страны. Он учился, оказывается, в том же институте, но был на курс старше. Степан Ронев был странным кем-то, кто когда-то, кажется, имел цель, но вечно она плыла и была не окончательной. Учился пренебрегая, в первые же месяцы заработав себе репутацию раздолбая. Частенько откровенно плевал на учебу, но каким-то чудом все равно сдавал сессию с блеском, чем не уставал поражать преподавателей.

- А вы? Чего хотите достичь вы?

- Не знаю.

Он не внушал особо доверия. Бабушка говорила держаться от таких товарищей подальше, не забивать ими себе голову и полностью посвящать себя учебе. Но вопреки всему мы виделись все чаще. Нас неудержимым притяжением тянуло друг к другу, и я прекрасно понимала причину, не сопротивляясь. Меня вряд ли можно было назвать ведьмой, но и простым человеком вряд ли. С самого детства я понимала, что отличаюсь от других детей. У меня всегда было больше друзей, чем у них и не потому, что я была общительным ребенком.

Просто кроме меня их никто не видел.

Мне было интересно. Капаясь в библиотеках, я поняла, что ничего не смогу найти действительно стоящего и поэтому решила импровизировать. Начала изучать саму себе и к девятнадцати, пожалуй, годам добилась определённого успеха. Гнуть ложки не получалось, но влезать в чужие головы и читать мысли иногда выходило. Заодно --">