Лена Савченко - Злобная девочка

прятаться в ближайшее укрытие, которое только увидишь – главное, не искать его заранее, иначе не было так интересно. Поймать курицу и с хохотом уносится от ругающегося хозяина несчастной живности. Мама даже не ругала меня, уже махнула рукой – знала, что обуздать крайне вредный с самого детства характер, вряд ли сможет даже призрачный и далекий муж. Женщина только грустно улыбалась, усаживая меня на лавку и принималась заплетать рыжие косы. Или, в наказание, совала в руки шитье – из-за вечно беспокойного образа жизнь подол платья часто был рваным и новые швы расходились.

Идилия. Я смеялась, пихая друзей, смеялась еще звонче, когда те нелепо заваливались в лужу, оседая на пятую точку. И мне было легко до безумия. Я оборачивалась на ветер, прикрывая глаз и слышала, как он скользил по рукам и сквозь них. Слышал зов Леса и часто бродила по нему. Я знала – они хотели бы видеть меня в роли ученицы ведьмы, да я сама, как говорила, тоже этого хотела. Мне было почти двенадцать – если бы луна в очередной раз завершила свой цикл, то я бы пошла к девушке под порог, забыв о предостережениях матери. Но мне было не суждено.

Это случилось зимой. Холодным, но ясным вечером, когда закат был непривычным. Небо напоминало скорее молоко, чем высокую голубую высь и заход солнца, обычно пылающий пожаром на горизонте, был вязким, и каким-то холодным. Я стояла посреди улицы и думала о том, что ведьма сегодня не явилась в селение, как должна была, грела дыханием ладони, глядела в сторону леса и в сердце селилась тревога. С наступлением темноты пришлось зайти в дом, скрипя снегом под ногами, захлопнуть дверь, а что-то еще заставило ее и запереть. Все равно не спасло.

Первый кинжал и Герцог

Вначале я услышала крики с улицы. Потом потянуло дымом. Мам вскочила, бросилась к двери – распахнула и тут же захлопнула ее обратно. В глазах у нее, я навсегда запомнила, селился затравленный ужас. Серые, большие, они пугали и меня.

- Сидим тихо, - едва прошептала женщина, прижимая меня к себе уже спустя мгновение, - Не бойся, золотце, все будет хорошо.

Но я... не боялась, как ни странно. Эта мысль «На нас напали» далась мне поразительным спокойствием и хладностью. Это был первый клинок, который я заточила еще в самом детстве. Мой первый вызов судьбе, бросившей меня в пекло, из которого я выбралась, шипя и отплевываясь.

Дверь выбили через несколько минут. Мать вскрикнула, вскочила, закрыв меня собой – я только услышала тяжелые шаги вошедшего.

- Добрая девка.

- Не трогай меня! – взвизгнула женщина, когда он схватил ее за волосы, - Оливия, беги!

Я смотрела на все это и не могла видеть, как пламя очага пляшет беспокойную пляску и моих глазах. Как от чего-то это пугает мужика, он замахивается на меня, не отпуская матушку, но я увернулась. Попятилась, судорожно рассуждая, как ей помочь, а потом ноги сами несли меня прочь от дома.

На улице творился Ад. Горели дома, даже люди, валялись уже мертвые или стонущие тела, истекая кровью. И эта картина навсегда врезалась ко мне в голову, точно клеймо, еще не раз приходила ко мне в кошмарах кричащей от ужаса и страха за моей спиной матерью, криками и въедливым запахом гари. Когда белый снег обагрился невинной кровью. Несколько секунд я оглядывалась, а потом побежала в сторону леса. К ведьме ли, просто подальше отсюда, но волей случая путь я выбрал тот, что вел в другое селение. Оно находилось не так далеко от нашего, я рассчитывала, что мне удастся рассказать там о происходящем и привести помощь. Маленькая девочка, бегущая по сугробам, утопающая в них и вытирая внезапно выступившие слезы – на что я надеялась? Хотела поиграть в героя, коим часто мнила себя? Воображала, что этот маленький кинжал, который я в спешке подобрала, сможет меня защитить? Чушь. Если бы меня увидели чужие солдаты, то я б сгинула в родном лесу. Меня нашли, впрочем. Схватили за космы, заставив закричать в то же мгновение от боли. Кинжал выпал из рук, когда мужчина перекинул меня через седло своей лошади, точно мешок с картошкой. И надежда угасала ровно в тот момент, когда он двинулся с места – вначале рысью, затем перешел в галоп.

Они смеялись надо мной. Четверо мужчин в кожаных доспехах. Но когда я уже начала мысленно прощаться с жизнью, внезапно осознала, что вряд ли они убьют меня. Иначе сделали бы это на месте. В тот же миг, что и увидели, потому что не пощадили бы ребенка. Я видела задиру Стива, опрокинутого спиной --">