Андрей Арсеньевич Тарковский , Фридрих Наумович Горенштейн , Александр Наумович Митта , Андрей Сергеевич Михалков-Кончаловский - Киносценарии: Нечаянные радости. Светлый ветер. Потусторонние путешествия
Название: | Киносценарии: Нечаянные радости. Светлый ветер. Потусторонние путешествия | |
Автор: | Андрей Арсеньевич Тарковский , Фридрих Наумович Горенштейн , Александр Наумович Митта , Андрей Сергеевич Михалков-Кончаловский | |
Жанр: | Драма, Киносценарии | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | Киносценарии | |
Год издания: | 2022 | |
ISBN: | ISSN 0206-8680 | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Киносценарии: Нечаянные радости. Светлый ветер. Потусторонние путешествия"
В сборник вошли сценарии и сценарные замыслы писателя и кинодраматурга Фридриха Горенштейна, известного по работе над фильмами «Раба любви», «Солярис», «Седьмая пуля» и др., опубликованные в журнале «Киносценарии».
Публикуется по изданиям:
Нечаянные радости: Фрагмент заявки на сценарий / Михалков-Кончаловский А., Горенштейн Ф. // Киносценарии. — 1993. — №3. — С. 9—12.
В гостях у Горенштейна: Интервью / Митта А. // Киносценарии. — 1995. — №5. — С. 39—43
Светлый ветер: Киносценарий / Горенштейн Ф., Тарковский А. // Киносценарии. — 1995. — №5. — С. 44—74
Потусторонние путешествия: Киносценарий / Горенштейн Ф. // Киносценарии. — 1996. — №6. — С. 2—23
Читаем онлайн "Киносценарии: Нечаянные радости. Светлый ветер. Потусторонние путешествия". [Страница - 2]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (46) »
Однажды ночью в квартиру героини постучались. На пороге стоял раненый человек, его преследовали. Лицо было знакомо — вот уже две недели были развешаны фотографии большевика, разыскиваемого белыми. Женщины, не задумываясь, укрыли подпольщика. Почти неделю раненый большевик скрывался у актрисы. За это время обитатели квартиры успели подружиться с Семеном Тищенко, так звали героя. Подпольщик рассказывал им свою беспокойную, отчаянную жизнь, актриса жаловалась на свои беды.
Тищенко успокаивал Холодную, говорил о скором освобождении Одессы. Раненый выздоравливал и собирался уже покинуть дом, когда неожиданный приход кинофабриканта едва не испортил все дело.
Семен, прятавшийся в соседней комнате, стал невольным свидетелем грубой, оскорбительной для Холодной сцены. В самый кульминационный момент скандала Семен не выдержал и ко всеобщему ликованию выставил растерявшегося и напуганного кинофабриканта за дверь.
Киносценарии №5, 1995
Александр МИТТА В гостях у Горенштейна
В редакции журнала «Киносценарии» мне сказали: — Вы там, в Гамбурге, недалеко от Горенштейна. Не съездите ли к нему в Берлин поговорить?
— Интервью что ли взять? — спросил я.
— Ну что вы. Просто поговорите как два мастера, два художника.
Я собирался в Берлин на выставку «Москва-Берлин», там была ретроспектива знаменитого абстракциониста Сая Твомбли. Художника, который стал од ним из самых элитарных и коммерческих живописцев одновременно. Такой Эстет Эстетович. А рисует он на огромных холстах что-то очень похожее на стенки станционных туалетов. Но тридцать лет неуклонного следования своему призванию превратили его в миллионера. Интересно поглядеть.
Сидя в поезде, я представлял себе, как мы с Горенштейном сядем в глубокие кресла и я спрошу:
— А что вы думаете о диффузии поставангардного шизоанализа в деконструкции новой лексики?..
А он спросит:
— А что вы думаете о конвергенции надструктурных интеграций в кинопроцессе переосмысления волн?..
Такие вот будем умные!
В Берлине прямо с вокзала я позвонил:
— Фридрих, я на ЦОО, иду к вам.
— Прекрасно, Саша. Но одно осложнение — в семь вечера я приглашен на прием. И так как он устроен по поводу выставки русской литературы и называется «От Пушкина до Горенштейна», мне было бы неудобно опаздывать. И я не могу вас взять с собой, так как меня сопровождает очаровательная израильская журналистка.
Не каждый день, согласитесь, предстоит беседа с писателем, который объявлен в центре Европы прямым наследником главного литературного сокровища России. И в моей голове вопросы застучали как молоточки — один умнее другого. А сам я, как студент, пытался вспомнить, чем отличается семантика от семиотики и обе вместе от семиологии.
Еще бы всунуть куда-нибудь «гносеологию» и «катаконический поставангардизм» — и все в порядке.
Квартирка писателя располагалась в самом центре, около Ку-дамм. Для прибывшего в Германию она выглядела бы как кусочек рая. Но я уже поднаторел в немецких жилищах и сразу просек, что это дом под контролем социальной защиты. Проще говоря — для бедных. И все как-то сразу пошло враскосяк.
Писатель встретил меня в майке, не выглядевшей как только что надетая. Израильской красавицы в доме не было.
— Мы поедим? — спросил писатель. — То, что я сготовил. Жены нет — расстался. Она завела китайца. И все к нему унесла. Но тарелки есть. Водочку пьете?
Квартирка не походила ни на один известный мне писательский дом. В Москве они все как поросята от одной свиноматки. У стен шкафы со стеклянными створками, за створками издания, если есть зарубежные, то они стоят, выпятив груды суперов. У Горенштейна только в Германии и Франции вышло больше двух десятков книг. Но ни одной не было выставлено.
Дом больше походил на мастерскую художника. Маленький рабочий стол. Немного чистой бумаги. И все. Остальное — минимум для жизни: обеденный стол, два кресла, телевизор, кровать. Еда была здоровая и простая —- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (46) »