Тирсо де Молина - Театр

выпуск 4-й, изд. «Петрополис», 1923). Богатый биографический материал, собранный Б. А. Кржевским, тщательный анализ, данный им творчеству Тирсо на фоне общего развития испанской комедии в XVI и XVII веках, и обширный комментарий, приложенный им к пьесе, показали, какой интерес может представлять творчество Тирсо для советского читателя и зрителя.

То же самое показала постановка «Дона Хиля — Зеленые штаны» одним из московских районных рабочих театров, где пьеса шла несколько лет, а также постановка «Благочестивой Марты» под заглавием «Севильский соблазнитель» Мюзик-холлом весной 1934 года.

Издательство «Academia», подготовив к печати собрание комедий Тирсо, поставило своей задачей еще больше приблизить этого писателя к нашей эпохе.

I

Двойственность Тирсо де Молина. — Попытки объяснить ее. — Двойственность в настроениях эпохи. — Политический и экономический кризис Испании XVI–XVII вв. — Рост оппозиционных настроений в испанском обществе. — Политические трактаты и художественная литература эпохи. — Социальная борьба и театр. — Лопе де Вега и его школа. — Реформа Лопе де Вега как попытка правящей верхушки воздействовать на массы.

При изучении Тирсо поражает двойственность его жизни и творчества. Не даром этот писатель-реалист в рясе католического монаха в комедии «Мщение Фамари» отзывается о себе, как о «клубке противоречий» («computo de contradicciones»).

В специальной литературе о Тирсо имеется ряд попыток истолковать его сложный характер, найти ключ к его «тайне». Отдельные биографы объясняют двойственность Тирсо трагическими событиями в его личной жизни, заставившими его искать спасение в монастыре и обострившими его интерес к проблеме «греха и спасения», ролью католической церкви и т. п.^[6] Объяснение нужно, однако, искать в самой политико-экономической жизни Испании XVI–XVII веков.

Конец XVI и начало XVII веков были в истории Испании той эпохой, когда с особой яркостью сказались последствия «бесславного и длительного гниения», которое Маркс считает характерным для царствования Карла V.^[7] Если при этом короле «старые свободы были похоронены по крайней мере с блеском», так как это было время, когда «испанское знамя водружал Васко Нуньес де Бальбоа на берегу Дариена, Кортес в Мексике, а Писарро в Перу, когда испанское влияние было первенствующим во всей Европе, когда южная фантазия дурачила иберийцев видениями Эльдорадо, рыцарскими приключениями», а «испанская свобода исчезала под бряцание оружия, под настоящий золотой дождь и при ужасном освещении ауто-да-фе», то о преемниках Карла V нельзя сказать этого. При Филиппах II, III и IV Испания довольно быстро стала утрачивать свое первенствующее положение в мировой политике. Ряд неудачных войн и не менее неудачных мирных договоров лишил ее значительной части ее европейских и колониальных приобретений.

Эта неспособность испанской монархии справиться с задачами внешней политики находилась в полном соответствии с катастрофической беспомощностью в политике внутренней. «Всюду в XVI веке образовались великие монархии на развалинах боровшихся феодальных классов — аристократии и городов. В других великих государствах Европы абсолютистская монархия выступила как цивилизующий центр, как носительница общественного единства. Там она была лабораторией, где различные элементы общества до такой степени подверглись смешению и обработке, что для городов стало возможным обменять свою средневековую местную независимость и самостоятельность на всеобщее превосходство буржуазии и господство буржуазного общества.

В Испании же аристократия, напротив, пала самым жалким образом, не потеряв при этом самых скверных своих привилегий, тогда как города лишились своей средневековой власти, не приобретя никакого современного влияния. Со времени образования абсолютистской монархии они прозябали в состоянии полного упадка». «Абсолютистская монархия, нашедшая в Кастилии материал, который по самой своей природе противился централизации, сделала все от нее зависящее, чтобы помешать росту общественных интересов, какое приносят с собою национальное разделение труда и многосторонность индустриального обращения, и таким образом уничтожила единственную базу, на которой может быть создана единообразная система управления и общее законодательство. Вот почему абсолютистскую монархию в Испании можно поставить скорее на одну --">