Вадим Иванович Кучеренко - Кумир

Сумятов. А как же…

Манцев. (После паузы). Она не приедет.

Сумятов. Вы получили известие?

Манцев. Интуиция. И прошу вас, не спрашивайте ни о чем.

Виктор Манцев отходит к окну и смотрит на горы, повернувшись ко всем спиной.

Анна. Леванчик, нам бы чайку, а?

Леван. Издеваешься, да?

Анна. Плачу вперед. Без обмана!

Леван. Пирожные будешь кушать?

Анна. Одно. Ладно?

Леван. Два.

Анна. Василь!

Василь. Нехай два. Гулять так гулять!

Свет гаснет.

Вспыхивает прожектор, освещая скамейку перед турбазой, на которой в одиночестве сидит Алла. Подходит Томов.

Томов. (Поет). «Вершина каждому своя…» А вот и я! Не ждала?

Алла. Нет.

Томов. Что так неласково? Или не рада?

Алла. Угадал.

Томов. А я тебя искал. С ног сбился, все закоулки на турбазе обшарил. В окно выглянул, смотрю – сидишь в одиночестве, скучаешь.

Алла. Что надо?

Томов. Поговорить.

Алла. Говори.

Томов. Здесь неудобно. Пойдем ко мне. (Пытается взять ее за руку).

Алла. Нет. (Отталкивает его).

Томов. Почему же нет?

Алла. Незачем.

Томов. А вчера было зачем?

Алла. Забудь об этом. Ничего не было.

Томов. Это ты для мужа прибереги. На тот случай, если он вернется.

Алла. Слушай, Олег, ты человек или кто?

Томов. Прости меня, Аллочка! Сам не знаю, зачем так говорю.

Томов присаживается рядом с Аллой, но та встает и отходит.

Алла. Оставь меня в покое, очень тебя прошу.

Томов. Если бы я мог… (Меняя тон). Люблю я тебя, слышишь?

Алла. Иди, проспись, Дон-Жуан занюханный!

Томов. Да не пьян я, Аллочка! Неужели не понимаешь, почему я такой?

Алла. Я бы сказала, да ведь обидишься.

Томов. В рожу плюнь – и то не обижусь. Я тебя только увидел – все, чувствую, кранты, будто стакан водки без закуски принял. Как будто приворожила.

Алла. Это правда?

Томов. Клянусь! (Берет ее за руку). Ну, пойдем ко мне…

Алла. Не трогай меня! Поищи другую дурочку. (Бьет его по руке).

Томов. Да и черт с тобой. Не больно-то и хотелось. (После паузы). Закурить есть?

Алла. Пустая пачка.

Томов. Жизнь бекова! Ни тебе выпить, ни покурить, ни с бабой покувыркаться.

Алла. У тебя, смотрю, одна радость – погулять всласть. От такой жизни и завыть впору.

Томов. Сказанула – завыть! Горя ты не видала, вот что.

Алла. Можно подумать, ты много повидал.

Томов. Да уж довелось.

Алла. Что-то не верится, на тебя глядючи.

Томов. Не верится? А ты друзей своих из мерзлого снега выкапывала?

Алла. Каких друзей?

Томов. Отвечай, когда тебя спрашивают! Камни зубами грызла, когда от голода подыхала?

Алла. Ты чего на меня вызверился?

Томов. Маму родную кляла, зачем она тебя на белый свет народила?

Алла. Не ори на меня!

Томов. Нет? Тогда о чем с тобой говорить! Все равно не поймешь ничего.

Алла. Сам-то давно понял?

Томов. Не очень. Помню, под себя от радости мочился при одной мысли, что завтра в горы. Так невтерпеж было.

Алла. И чего там хорошего? Чокнутые вы все!

Томов. Теперь-то я поумнел. Но одно там и верно хорошо – никто над душой не стоит. Этого я не выношу. По мне, так лучше в петлю, чем по чужой указке жить.

Алла. Ярко выраженный индивидуализм?

Томов. Романтик духа. Слыхала про такое?

Алла. В книжках читала. И откуда в тебе это? На вид вроде бы простой парень.

Томов. Ниоткуда.

Алла. Не родился же ты таким.

Томов. Верно, не родился. Общество воспитало. Что, не веришь? Помню, когда еще в школе учился, сочинение писали на тему «кем быть». Учительница на доске мелом вывела, а в конце жирный такой знак вопроса поставила.

Алла. Опять байки травить начал?

Томов. Клянусь, не вру. И вот смотрю я на этот жирный вопрос и думаю: напишу, как оно есть, и завтра же меня из школы поганой метлой выметут. А зачем мне эти проблемы, спрашивается? Вот и написал, что хочу стать депутатом и заботиться о благе народа.

Алла. Какой разумненький мальчик!

Томов. А как иначе? Зато потом мое сочинение перед всем классом зачитывали – мол, учитесь, детки, у Олега Томова, о чем и как мечтать надо. А я смеялся в душе: как я их, олухов, вокруг пальца обвел!

Алла. И о чем же ты мечтал таком, что даже заикнуться нельзя было?

Томов. А ты не из милиции случайно, что меня все выспрашиваешь?

Алла. Можешь не отвечать.

Томов. Ладно, скажу из личной симпатии. Я уже в те юные годы считал, что работа только дураков любит. А мне хотелось не работать, но при этом иметь много денег и баб. А на все остальное – чихать с Эйфелевой башни!