Владимир Викторович Николенко - Неоригинальный
Название: | Неоригинальный | |
Автор: | Владимир Викторович Николенко | |
Жанр: | Драматургия | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | SelfPub | |
Год издания: | 2022 | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Неоригинальный"
Представляю вторую пьесу из серии "Герои Достоевского" по роману "Идиот", которая посвящена другому герою – Гавриле Ардалионовичу Иволгину.
Первая пьеса предлагала читателю обличиться в образ князя Мышкина и взглянуть на некоторые важные события, описанные в романе "Идиот", его глазами. Данная пьеса предлагает посмотреть во многом на те же события глазами Гаврилы Ардалионовича Иволгина.
Пьеса также составлена на основе анализа арки этого героя.
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: Самиздат,Ф. М. Достоевский,книги для старшего школьного возраста
Читаем онлайн "Неоригинальный". Главная страница.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Владимир Николенко Неоригинальный
Действующие лица.
Главные.
Ганя – Гаврила Ардалионович Иволгин.
Настасья Филипповна – Настасья Филипповна Барашкина
Мышкин – Лев Николаевич Мышкин, князь.
Аглая – Аглая Ивановна Епанчина.
Второго плана.
Генерал Епанчин – Иван Федорович Епанчин, отец Аглаи.
Генерал Иволгин – Ардалион Александрович Иволгин, отец Гани.
Варя -Варвара Ардалионовна Иволгина, сестра Гани.
Птицын – Иван Петрович Птицын, супруг Вари.
Коля – младший брат Гани.
Ипполит – приятель Коли.
Фердыщенко – жилец в квартире Гани.
Лизавета Прокофьевна – мать Аглаи.
Нина Александровна – мать Гани.
Александра – сестра Аглаи.
Аделаида – сестра Аглаи.
Рогожин – Парфен Семёнович Рогожин, жених Настасьи Филипповны.
Пролог.
Есть люди, о которых трудно сказать что-нибудь такое, что представило бы их разом и целиком, в их самом типическом и характерном виде; это те люди, которых обыкновенно называют людьми «обыкновенными», «большинством», и которые действительно составляют огромное большинство всякого общества.
Когда же, например, самая сущность некоторых ординарных лиц именно заключается в их всегдашней и неизменной ординарности, или, что еще лучше, когда, несмотря на все чрезвычайные усилия этих лиц выйти во что бы ни стало из колеи обыкновенности и рутины, они все-таки кончают тем, что остаются неизменно и вечно одною только рутиной, тогда такие лица получают даже некоторую своего рода и типичность, – как ординарность, которая ни за что не хочет остаться тем, что она есть, и во что бы то ни стало хочет стать оригинальною и самостоятельною, не имея ни малейших средств к самостоятельности.
В самом деле, нет ничего досаднее, как быть, например, богатым, порядочной фамилии, приличной наружности, недурно образованным, не глупым, даже добрым, и в то же время не иметь никакого таланта, никакой особенности, никакого даже чудачества, ни одной своей собственной идеи, быть решительно «как и все». Богатство есть, но не Ротшильдово; фамилия честная, но ничем никогда себя не ознаменовавшая; наружность приличная, но очень мало выражающая; образование порядочное, но не знаешь, на что его употребить; ум есть, но без своих идей; сердце есть, но без великодушия, и т. д., и т. д. во всех отношениях. Таких людей на свете чрезвычайное множество и даже гораздо более, чем кажется; они разделяются, как и все люди, на два главные разряда: одни ограниченные, другие «гораздо поумнее». Первые счастливее. Ограниченному «обыкновенному» человеку нет, например, ничего легче, как вообразить себя человеком необыкновенным и оригинальным и усладиться тем без всяких колебаний. Стоило некоторым из наших барышень остричь себе волосы, надеть синие очки и наименоваться нигилистками, чтобы тотчас же убедиться, что, надев очки, они немедленно стали иметь свои собственные «убеждения». Стоило иному только капельку почувствовать в сердце своем что-нибудь из какого-нибудь общечеловеческого и доброго ощущения, чтобы немедленно убедиться, что уж никто так не чувствует, как он, что он передовой в общем развитии. Стоило иному на слово принять какую-нибудь мысль или прочитать страничку чего-нибудь без начала и конца, чтобы тотчас поверить, что это «свои собственные мысли» и в его собственном мозгу зародились. Наглость наивности, если можно так выразиться, в таких случаях доходит до удивительного; всё это невероятно, но встречается поминутно. Эта наглость наивности, эта несомневаемость глупого человека в себе и в своем таланте, превосходно выставлена Гоголем в удивительном типе поручика Пирогова. Пирогов даже и не сомневается в том, что он гений, даже выше всякого гения; до того не сомневается, что даже и вопроса себе об этом ни разу не задает; впрочем, вопросов для него и не существует. Великий писатель принужден был его наконец высечь для удовлетворения оскорбленного нравственного чувства своего читателя, но, увидев, что великий человек только встряхнулся и для подкрепления сил после истязания съел слоеный пирожок, развел в удивлении руки и так оставил своих читателей. Я всегда горевал, что великий Пирогов взят Гоголем в таком маленьком чине, потому что Пирогов до того самоудовлетворим, что ему нет ничего легче как вообразить себя, по мере толстеющих и крутящихся на нем с годами и «по линии» эполет, чрезвычайным, например, полководцем; даже и не вообразить, а просто не --">- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Книги схожие с «Неоригинальный» по жанру, серии, автору или названию:
Вивиан Азарьевич Итин - Урамбо (Избранные произведения. Том II) Жанр: Научная Фантастика Год издания: 2015 |