Константин Маркович Поповский - Моше и его тень. Пьесы для чтения

все это… На этот мусор, на эти газеты, на эту краску… Тебе разве никогда не приходило в голову, что это больше похоже ни на ремонт, а на какую-то приманку для смерти? (Глухо). Словно мед для мух… Потому что смерть любит все чистое, все новое, все блестящее, свежее, только-только отутюженное, только-только покрашенное, которое так и манит ее, потому что тогда ей есть где разгуляться, что испоганить, что сломать, что испачкать, есть кого покалечить, кого убить, кого напугать, потому что кроме этого она больше ничего не хочет и ничего не умеет… (Остановившись возле стула и проведя ладонью по спинке). Ты только посмотри, – не успеешь вытереть пыль, как она уже тут как тут, не успеешь выстирать белье, как оно опять пачкается и рвется, не успеешь подмести пол, вымыть окна, вынести мусор, как она снова хихикает у тебя за спиной, скалится, подкрадывается, чтобы опять сорить, пачкать, портить, ломать…Ты стираешь, а она пачкает, ты зашиваешь, а она опять рвет, ты готовишь, а она превращает это в вонь, в гниль, в плесень… Хотела бы я знать, что бы она делала, если бы на свете не было ничего чистого, нового свежего, нового?

Короткая пауза.

(Озираясь, негромко). Господи, Боря, неужели ты сам не видишь? Все кругом разваливается, ломается, коробится, трескается… Едва успела купить сковородку, как она уже почернела и поцарапалась. Не успели покрасить кухню, как там уже выступили старые трещины и ничего уже с этим не сделаешь… А ванна? Господи, ты видел эту ванну?.. А я больше не хочу. Не хо-чу!.. Можешь говорить мне все, что угодно, но все, что я знаю, это только то, что Оля начала ремонт, а потом ее сбила машина. И мне этого вполне достаточно, чтобы выбросить из дома все, что напоминает о ремонте. (Почти срываясь на крик). И, пожалуйста, не надо больше со мной спорить! (Хлопнув дверью, скрывается в комнате).

Какое-то время Борис ошарашенно смотрит на дверь, за которой скрылась Наталья, затем плюнув, молча идет по сцене, проходя мимо одного из стульев, пинает его ногой, так что тот отлетает в сторону, после чего опускается на другой стул спиной к двери и замирает, откинувшись, вытянув ноги и сложив на груди руки.

Пауза.

Негромко играет за дверью музыка.

Борис сидит, негромко насвистывая какую-то музыкальную фразу и глядя в потолок.

Из комнаты вновь появляется Наталья. Сделав несколько шагов, она поднимает упавший стул и садится на него за спиной Борис.

(Издалека). Хорошо… Я возьму назад все свои слова и буду дальше заниматься этим чертовым ремонтом, если ты только скажешь, что между тем и другим нет и не может быть никакой связи… Если ты скажешь, что Ольга погибла просто из-за глупой случайности, а я просто все выдумала, потому что я дура и потому что у меня плохо с нервами и еще потому, что мне вечно мерещится невесть что… Слышишь?.. Все до последнего слова.

Борис молчит. Небольшая пауза.

Вот видишь. Ты молчишь. А я знаю, что когда ты так молчишь, то это значит, что ты со мной согласен и просто не хочешь в этом признаться.

Борис (не оборачиваясь): И ничего я не молчу.

Наталья: Теперь уже нет. Потому что сейчас ты скажешь – «ладно, делай, как знаешь».

Пауза. Борис вновь негромко насвистывает все ту же музыкальную фразу. Одновременно из-за закрытой двери едва слышно доносится музыка.

Борис (оборвав свист): Ладно. Делай, как знаешь. (Сердито). Ну, что? Довольна?

Наталья: Да. (Двигается вместе со стулом к Борису). Ты ведь не будешь потом сердиться и говорить, что я умею только все портить?

Борис молчит.

(Подвигается еще ближе). И не станешь говорить мне, что по моей милости мы теперь должны жить в грязи? (Подвигается совсем близко).

Борис (не поворачиваясь): Отстань.

Наталья (быстро подвинув свой стул вплотную): Не отстану. (Обнимая Бориса). Ты ведь на меня больше не сердишься?

Борис: Я ведь сказал – отстань.

Наталья (обнимая Бориса): А я тебе сказала, что не отстану. (Смолкает, уткнувшись лицом в плечо Бориса).

Пауза. Борис и Наталья, обнявшись, сидят в центре сцены. Играет музыка. Неожиданно она становится громче и на пороге своей комнаты появляется Маляр.

Борис (не оборачиваясь, страдальчески): О, Господи…

Наталья (повернув голову, Маляру): Если вы хотите нас опять чем-нибудь обрадовать, то лучше не торопитесь. Потому что мы вас сейчас сами обрадуем.

Маляр: Сами меня обрадуете? (Добродушно посмеиваясь). Это в каком же, извиняюсь, смысле?

Наталья: Боюсь, что в самом --">