Дмитрий Васильевич Аверкиев - Каширская старина

Д. В. Аверкиев Каширская старина Драма в пяти действиях

Ищи коня за рекой, а дворянина на Кашире.

Пословица

   Действующие лица

   КОРКИН ПАРФЕН СЕМЕНЫЧ

   богатый вотчинник*.

   ВАСИЛИЙ

   сын его, молодой царский сокольник.

   БОРОДАВКА ИВАН СИЛЫЧ

   помещик небогатый, Коркину ближний сосед.

   САВУШКА

   однодворец* сын названого брата Ивана Силыча.

   АБРАМ

   Савушкин

   брат двоюродный.

   ЖИВУЛЯ

   подьячий.

   ПЕТРУНЬКА

   Пелепёлихин сынишка.

   ДВОРЕЦКИЙ

   Коркина.

   СЛУГИ, ГОСТИ, МУЖИКИ, ПАРНИ

   Коркина.

   ДАРЬИЦА

   Ивана Силыча жена.

   МАРЬИЦА

   дочка Иванова.

   ГЛАША

   сирота, с Марьицей выросла.

   ПЕЛЕПЁЛИХА

   у Коркина ключница.

   ДУНЬКА

   его же сенная.

   ГОСТЬИ, ДЕВУШКИ, БАБЫ, СЕННЫЕ.

между третьим и четвертым действиями больше полугода. Время - вторая четверть XVII века.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Иванов огород. Слева, на первом плане, изба видна, тесом крыта; пред сенями рундучок* невелик, без крыльца. Налево же, глубже, гряды, подсолнухи, мак, рожи-мальвы; еще подальше ветла стоит. Направо, на втором плане, рябина старая; под ней скамейка. Весь огород позади обнесен плетнем, местами раздерганным; на плетне горшки, тряпки и пр.

Немного отступя, за плетнем, высится дубовый тын коркинских хором. В середине ледник с земляною кровлей; его чуть за тыном видно; по бокам на него всходят и смотрят в Иванов огород, как указано ниже, некоторые из действующих лиц. Направо, из-за рябины и правее ее, видна часть высоких коркинских хором. Середина задней декорации: даль, село, церковь и т. д. Село в полуверсте кажет.

ЯВЛЕНИЕ I

Глаша выходит из Ивановых сеней; за тыном, на леднике, показывается Дунька.

   Глаша (приставляя руку к глазам, как от солнца закрываются, смотрит вверх). А солнышко-т на закат пошло. На игрище сбираться пора.

   Дунька (показываясь из-за тына). Глаша, чтой-то засмотрелась? Ай на село собрались?

   Глаша. Зевать нечего: окрутились* и пошли.

   Дунька. Тебе раньше надо: без тебя не начнут.

   Глаша. Где начать! Игры, песни кто ж заводить станет? Я везде первая поспела. Без меня вода не святится.

   Дунька. А наша-то жизнь анафемская: погулять некогда. Вы, чай, и отобедали давно?

   Глаша. Выспаться старики успели.

   Дунька. То-то ж. Гостей много у вас было?

   Глаша. Много: Савушка сам-один.

   Дунька. То-то ж. А у нас!..

   Глаша. Труба нетолченая?

   Дунька. То-то ж.

   Глаша. Аль еще кто есть?

   Дунька. Труба трубой, а еще утроба ненасытная. Господи, который час за столом сидят!

   Глаша. Аль не вставали?

   Дунька. Где! Кушаньев сколько, во что умещается! А медов, пива, таскали, таскали, и-ах господи! Ноги все отбегали.

   Глаша. А все сидят?

   Дунька. Сидят. Старико-т наш разошелся: "Две, говорит, у меня нынче радости. Первая радость -- праздник господен, у людей разговены, Петров день*, апостола; а вторая, говорит, радость сын с Москвы на побывку приехал". Сама рассуди: с двух радостей не пьян из-за стола уж встанет ли?

   Глаша. А молодое-т что же?

   Дунька. Ты нешто не видала?

   Глаша. Где видеть! Давно ль приехал?

   Дунька. Недавно, точна, недавно; три дни всего.

   Глаша. Вечор на него было взглянуть вздумала. На коне, сказали, едет. Не успела на крыльцо выскочить, ан за ним курево только в поле стоит.

   Дунька. То-то ж. Видишь каков! А уж молодец собой -- ни пером описать.

   Глаша. Московской!

   Дунька. Не здешний, знамо. Здешние что -- вот хоть бы Савушку вашего взять, али Абрама, как есть деревенщина. Все-то у него иное: на коне посадка, с людьми повадка, ну и разговор, опять особый.

   Глаша. Повидать бы. На игрище, чай, выйдет?

   Дунька. Уж не знаю; не умею сказать. С чего бы не пойти? Все хоть наших девок посмотрит -- хоть Марьицу вашу. На Москве, чай, таких не много. (За сценой, вдали, слышен Пелепёлихин голос: "Дунька!") Ой! Ай панья зовет?

   Глаша. Какая еще панья?

   Дунька. Да наша, Пелепёлиха-то. Паньей ведь ее --">