Виктор Гитин - Убоженька

АНЕЧКА. Аборт – это грех.

Анечка подходит к Вере и внимательно ласково на неё смотрит.

АНЕЧКА. Можно я твой живот потрогаю?

ВЕРА. Это зачем?

АНЕЧКА. Хочу твоего ребёночка почувствовать.

ВЕРА. (Смеётся). Трогай, мне не жалко.

Анечка кладёт руки на живот Вере и закрывает глаза. Её губы что-то тихо шепчут.

Вера с удивлением смотрит на Анечку.

Любаша с любопытством подкрадывается и заглядывает через плечо Анечки.

Анечка открывает глаза и с улыбкой говорит.

АНЕЧКА. Девочка будет. Красивая такая, чёрненькая и умная.

ВЕРА. Ты откуда знаешь? Ты что – ходячий рентген-аппарат?

АНЕЧКА. Знаю! Нельзя тебе аборт делать. Надо рожать и растить потом дочку. Это твоя главная радость в жизни будет. Самое большое твоё счастье!

Вера отталкивает руки Анечки.

ВЕРА. Иди ты! Если такая умная – себе ребёнка засади, и сама его расти. Все советы дают! Если ваши поучения в деньги перевести, то я миллионершей стану!

ЛЮБАША. Я тоже считаю, хотите мне помочь – не морочьте голову советами, а дайте деньгами.

Лариса Ивановна стонет.

АНЕЧКА. (Вере). Тебе доченьку Бог послал. Нельзя от Божьего дара отказываться!

ЛАРИСА ИВАНОВНА. Правильно девушка говорит. Верочка, дорогая, одумайся. Рожай и расти своё чадо.

ВЕРА. Да пошли вы! Надоели! Заткнитесь!

Вера надевает наушники и включает плеер.

ЛЮБАША. Чего к девке пристали? Как захочет, так и сделает. Это её ребёнок, а не ваш. Я тоже не люблю, когда посторонние свой нос в мои дела суют. Есть такие любопытные люди, что им самое большое удовольствие в чужих проблемах копаться. Вот ты простая санитарка. Как ты узнала, что у неё будет девочка, да ещё и чёрненькая?

АНЕЧКА. Меня бабушка научила. Руки класть и молитву читать. Дальше всё само происходит.

Любаша толкает в бок Веру и ожидает от неё поддержки. Вера недовольно сдвигает наушники на шею.

ЛЮБАША. (Анечке). Ты хочешь сказать, что ты – экстрасенс?

АНЕЧКА. Никакой я не сенс и не экстра. Я не знаю, что это такое. Моя бабушка всегда в Бога верила и меня в вере воспитала. Она говорила, что к людям надо с любовью относиться и любовь свою всем дарить искренне, от души.

ЛЮБАША. Если ты такая необыкновенная, то, может, и от болезней лечить умеешь?

АНЕЧКА. Я обыкновенная и лечить не могу. Но помочь человеку и облегчить его страдания, боль снять – иногда получалось. Искренняя и честная молитва, если она из сердца идёт – большая сила!

ЛЮБАША. Тогда покажи нам какой-нибудь фокус. Вот на старушке, на Ларисе Ивановне, например!

Ларисе Ивановне стонет. Анечка подходит к ней и начинает гладить.

АНЕЧКА. Где у вас болит?

ЛАРИСА ИВАНОВНА. Не слушай её, доченька. Не надо никаких фокусов. Мне бы помереть быстрее.

АНЕЧКА. Когда помирать – это Господь решает. Мне так бабушка всегда говорила.

ЛАРИСА ИВАНОВНА. Вот я и жду, когда он меня призовёт. Но только что-то не зовёт, медлит. Я уж совсем измучалась от болей. Врачи тоже не знают точно – то ли это язва, толи обострение гастрита. Надо какие-то сложные анализы делать. А оборудования такого в нашей больнице нет. Надо в область ехать.

АНЕЧКА. Вы полежите спокойно, а я помолюсь.

Анечка кладёт руки на живот Ларисе Ивановне, закрывает глаза и начинает что-то тихо шептать. Лариса Ивановна вначале стонет, но затихает. Любаша подходит к Вере и хихикает.

ЛЮБАША. Во даёт санитарка! Молодая, а мошенничает так профессионально, что можно поверить. Где и когда научилась? Даже я в её годы так грамотно дурить людей не умела! Сейчас немного нам наврёт, а потом денег просить будет.

ВЕРА. Ты откуда знаешь?

ЛЮБАША. Уж мне-то не знать! Я в этих делах – профессор! Смотри, как искренне притворяется. Даже свет от неё какой-то исходит. Грамотно у неё получается! Но меня такими фокусами не проведёшь.

ВЕРА. А мне показалось, что она не врёт.

ЛЮБАША. Это потому, что ты сама молодая и глупая.

Анечка открывает глаза и отходит от Ларисы Ивановны.

АНЕЧКА. Ну как?

ЛАРИСА ИВАНОВНА. Полегчало. Боль впервые прошла и дышать легче стало.

ЛЮБАША. И сколько ты за один сеанс денег берёшь?

АНЕЧКА. Я денег ни с кого не беру. Разве можно за молитву деньги брать?

ЛЮБАША. Не можно, а нужно! В любой церкви за молитву деньги берут. За здравие, за упокой и прочее.