Тамара Григорьевна Габбе - Город мастеров

Свекра любезного.

И пришла я выкупать три головушки

На дороги́ хорошие на выкупы.

Отвечал ей хан, ответ держал:

«Ты, Авдотья, женка Рязаночка!..»

РЯЗАНЕЦ. Да уж это не про нашу ли хозяюшку? Ей-ей, про нее…

АВДОТЬЯ. Не одна я Авдотья на Рязани. Песня-то, поди, при наших отцах-дедах сложена…

ПЕВЦЫ.

«…Ты, Авдотья, женка Рязаночка,

Коль прошла ты путем да и дорогою,

Так умей попросить головушку,

Из трех головушек единую.

А не умеешь попросить головушку,

Так я срублю тебе по плеч буйну голову.

Стоючись женка пораздумалась,

Пораздумалась женка, порасплакалась.

Жалко ей свекра любезного,

Того жальчей мужа венчального,

Брата родимого…

Одной головы не жаль — своей головушки.

Настасья и Митревна всхлипывают. Остальные слушают молча.

Говорит она Бахмы, царю татарскому:

«Была у меня во Рязани матушка,

Кормилица, молитвенница, заступница.

Как поджег ты Рязань подлесную,

Померла она смертью мученской,

Живьем сгорела в огне пламенном,

Помирая, завет мне оставила —

Беречь-жалеть брата родимого.

Уж коли выкупать одну головушку —

Из трех головушек единую, —

Брата выкуплю единокровного,

Как велела родительница-матушка».

Говорит ей царь Бахмет татарский:

«Будь по-твоему, женка Рязаночка!

Когда выбрано, то и куплено.

Клади свои дорогие выкупы, —

Выбирай брата родимого

Из всего полона рязанского».

Отвечает Авдотья Рязаночка:

«Коли твердо слово твое ханское,

Отпусти ты со мной весь рязанский полон —

Мы пойдем в землю Святорусскую!»

Подивился хан речам Авдотьиным.

Выкупала ты, — говорит, — брата родимого,

За одну головушку выкуп дала.

А просишь у меня сорок тысячей».

Говорит ему Авдотья, женка Рязаночка:

«Все рязане мои братья кровные, —

Кто в родстве, в кумовстве, в крестном братовстве.

Всех беречь мне приказала родна матушка,

Родна матушка — земля рязанская!..

Сидючи-де царь пораздумался,

Пораздумался он, пригорюнился,

Говорит мурзе своему советному:

«Что, мурза советный, присоветуешь?»

Отвечает мурза царю татарскому:

«Ох ты, батюшка татарский хан,

Уж коли женки на Руси столь хитры-мудры,

Что и нас превзошли умом-разумом,

Уж коли женки на Руси столь смелы-храбры,

Что и смертного страху не ведают, —

Так не ждать нам добра от святой Руси!

Времена-то нынче не прежние,

Не Батыговы времена, не Узвяковы,

Уж не та ныне земля русская,

Не в ногах лежит — на ногах стоит.

Так покуда гроза не собралася,

Отпусти ты полон доброй волею!»

Весь как есть полон она повыбрала,

Привела полон в Рязань подлесную,

Расселила Рязань-город по-старому,

По-старому, по-бывалому…

МИТРЕВНА (утирая слезы). По-старому да по-бывалому. Великую беду избыла, голубушка…

ФЕДОСЕИЧ. Да кто ж это песню такую, придумал? Будто он с нами заодно в полону татарском побывал…

МЕЛЕНТИЙ. А кто его знает! Она, песня-то, под кустом родилась, лычком подпоясалась, в лапотки обулась, да и пошла по дорогам ходить-бродить…

НАСТАСЬЯ. Да ведь что ни слово, то быль… У кого вы ее переняли, песню эту?

САВВА. По всей Руси поется. Самая это желанная песня ныне.

МЕЛЕНТИЙ. И поит нас, и кормит, и в запас дает.

АВДОТЬЯ. Ну, коли так, и у нас в дому хлебом-солью да медком не побрезгуйте! (Подносит им еду и питье). Кушайте — еще нарежем. Пейте — еще нальем.

САВВА. Благодарствуй, хозяюшка! Как звать-то тебя да величать? За чье здоровье пить?

АВДОТЬЯ. Зовут меня Авдотьей, величают Васильевной.

МЕЛЕНТИЙ. Ишь, как песня-то наша ко двору пришлась. Про Авдотью пели — Авдотья и слушала. Хороша песня про тезку твою, хозяюшка? Ась?

ФЕДОСЕИЧ. Не про тезку песня — про нее самое, люди добрые! Ясен свет, да слепым очам не виден. Стоит перед вами Авдотья Рязаночка, та самая, что полон рязанский из дикой степи --">