Бернард Шоу - Как он лгал ее мужу

обязывает нас позаботиться о том, чтобы он услышал правду не из уст сплетницы. Пойдем к нему спокойно, рука об руку, простимся с ним и покинем этот дом открыто, смело, честно, с полным сознанием собственной порядочности, собственного достоинства.

Она (глядя на него во все глаза). Куда же мы пойдем? Он. Мы ни на волос не отступим от обычного течения нашей жизни. Мы собирались в театр, когда пропажа стихов заставила нас принять решение действовать немедленно. И мы пойдем в театр, но бриллианты твои останутся здесь, потому что мы не можем позволить себе такую роскошь и не нуждаемся в ней.

Она (раздраженно). Я уже говорила тебе, что ненавижу бриллианты; это Тэдди хочет, чтобы я непременно была увешана драгоценностями. Нечего учить меня скромности. Он. У меня и в мыслях этого не было, дорогая. Я знаю, что эта мишура не имеет для тебя никакой цены. О чем я говорил? Ах да! Вместо того чтобы вернуться из театра сюда, мы пойдем ко мне домой, — теперь уже к нам домой, а потом, когда ты получишь развод, мы вытерпим любую процедуру, какая полагается по закону, — все, что ты пожелаешь. Я не придаю этому никакого значения. Моя любовь родилась независимо от закона, и он не в силах связать меня или освободить от моей любви. Все это так просто и так радостно, ведь правда? (Берет со стола цветы.) Вот твои цветы, билеты у меня, мы попросим у твоего мужа коляску и этим докажем ему, что между нами нет места злобе и вражде. Пойдем!

Она. Что же ты предлагаешь — пойти к Тэдди и выложить ему все начистоту, объявить, что мы уходим?

Он. Да. Что может быть проще?

Она. И ты воображаешь, Тэдди стерпит это? Да он убьет тебя!

Он (внезапно останавливаясь, спокойно и уверенно). Ты не понимаешь таких вещей, дорогая, да и не можешь понять Я следовал греческим идеалам и не пренебрегал культурой тела. Как все поэты, я увлекаюсь боксом. Будь твой муж в форме да скинь он с плеч лет десять, и то из него получился бы всего-навсего посредственный боксер в тяжелом весе. А сейчас, даже если его привести в ярость, он сможет продержаться секунд пятнадцать, не больше. У меня хватит подвижности, чтобы не входить с ним в клинч^{2} в течение этих пятнадцати секунд, а потом я на него насяду как следует.

Она (встает и подходит к нему; в глазах у нее ужас). То есть как это так «насяду»?

Он (мягко). Не спрашивай, дорогая. Во всяком случае, клянусь тебе, что опасаться за меня нет никаких оснований.

Она. А за Тэдди? Ты собираешься здесь, при мне, драться с Тэдди, как озверелый боксер?

Он. Все эти тревоги напрасны, дорогая. Поверь мне, ничего страшного не случится. Твой муж знает, что я смогу постоять за себя. А в таких случаях дело до драки не доходит. Я первый, конечно, не начну. Человек, любивший тебя когда-то, для меня священен.

Она (подозрительно). А разве он меня больше не любит? Он говорил тебе что-нибудь?

Он. Нет! Нет! (Нежно обнимает ее.) Дорогая моя, любимая! Как ты волнуешься! Это так не похоже на тебя! Эти волнения где-то там, внизу. Поднимемся к вершинам. Выси, уединение, царство души!

Она (избегая его взгляда). Нет, довольно. Все это ни к чему, мистер Эпджон!

Он (уязвленный). Мистер Эпджон?!

Она. Прости, я хотела сказать — Генри.

Он. Как ты можешь даже мысленно называть меня мистер Эпджон? Я никогда не думал о тебе как о миссис Бом-пас: ты для меня всегда Аврора, Аврора, Авро...

Она. Да, да. Все это прекрасно, мистер Эпджон...

Он хочет прервать ее, но она продолжает.

Нет, ничего не поделаешь, вы вдруг стали для меня мистер Эпджон; «Генри» сейчас как-то неуместно. Я считала вас мальчиком, ребенком, мечтателем. Я думала, что вы никогда ни на что не решитесь. А вы хотите побить Тэдди, разрушить мой семейный очаг, опозорить меня, вы хотите, чтобы газеты подхватили эту скандальную историю. Это жестоко, низко, это недостойно мужчины.

Он (с грустью, не веря своим ушам). Ты боишься?

Она. Конечно боюсь. Вы бы тоже испугались, если б у вас была хоть капля здравого смысла. (Поворачивается к нему спиной, подходит к камину и нервно постукивает ногой по решетке.)

Он (сосредоточенно глядя на нее). Совершенная любовь изгоняет страх. Вот почему я не боюсь. Миссис Бомпас, вы не любите меня.

Она (поворачивается к нему, со вздохом облегчения). Благодарю, благодарю вас, Генри! Какой вы милый, когда захотите.

Он. За что вы благодарите меня?

Она (жеманясь, подходит к нему). За то, что вы снова назвали меня миссис Бомпас. Теперь я знаю, что вы будете благоразумны и отнесетесь --">