Иосиф Леонидович Прут - Пьесы

здравствует повсюду и везде мировая революция». Отклонили большинством голосов: хотя верное название, но длинно больно. Мы обещаем, товарищ председатель, как вам, так и всему советскому народу, драться на нем до победы над врагами рабочих и крестьян, до победы коммуны на всей земле». (Кончил и замер.)

В а в и л о в. Спасибо, товарищ! (Протягивает ему руку и жмет.) Спасибо от пролетариата нашей республики.

Стоят так несколько секунд.

С у с л о в. Должно быть, еще чего спросит?

Л е н к а. Обязательно спросит. (Вавилову.) Говори вопрос или чего-нибудь важное, Федор Матвеевич.

Ж у р б а. Погодите, ребята. Кажется мне, что нечего товарищу Ленину про наши дела особенно рассказывать. (Обращается к Суслову.) Ну какой ему интерес, как я, Зиновий Журба, предлагал назвать нашу коробку? Ни к чему, прямо скажем. Запомнит и при встрече еще смеяться надо мной будет.

С у с л о в (резко). Ему до всего есть интерес. Ему и про все знать необходимо! (С досадой.) Не перебивай. Ну тя в болото! (Вавилову.) Говори, Федор Матвеевич.

В а в и л о в (подумав). М-да! И как же у вас, на бронепоезде: все в порядке?

С у с л о в. Все, Владимир Ильич!

Пауза. Ленка подмигивает Вавилову: «Спрашивайте, мол, еще что-нибудь».

В а в и л о в. Обязанности свои знаешь?

С у с л о в. Знаю, товарищ Ленин. В послужном списке отмечен: пулеметчик первый сорт, даже сказать про себя неудобно.

В а в и л о в. Так. Ну, а как с приварком у вас?

С у с л о в. Ничего, Владимир Ильич. Конечно, нельзя сказать, чтобы так уж очень особенно, но — ничего.

Журба шепчет ему что-то на ухо.

Да, вот хотел сказать: воблы не всегда хватает. Приходится, понимаешь, шесть рыб на одиннадцать человек делить, ну а у нас мало кто, конечно, в точных науках разбирается: неправильная дележка иногда бывает. Хотя должен отметить, что ученый человек у нас есть: старик, наш машинист, Гусев Антон Петрович. Партийный человек. Он чего хочешь знает. Разделить аль умножить, сколько откеда докеда верст — все знает. Ученый человек.

В а в и л о в. Так. Ну, иди отдохни. Вон полежи на диванчике, а то у меня, парень, делов страсть много.

С у с л о в. Понимаю, Владимир Ильич. Нас — много, вы — один.

В а в и л о в. Ну, тут он снова за работу взялся, а тебе неловко там, в кабинете, торчать. Ты ему скажи напоследок, чтоб надеялся на нас, — не подведем. Ему ведь с нами, с бронечастями, всегда хорошо было. Я как раз был в Питере и слышал товарища Ленина, как только он с заграницы приехал. И ты думаешь он до пехоты пошел или до кавалерии? Подъехал броневик. Поднялся. Владимир Ильич на него и начал говорить.

Пауза.

Вот кончим войну — часто его речи слушать будем.

Пауза.

Ф е д о т о в. А кончим скоро.

Все смотрят на него.

Мы еще когда в Козлове стояли, я от папани письмо получил. Пишут они, что к зиме кончится, а потому решили быков не продавать. У нас быков трое. Для стада многовато. Коров — пять. А ежели война кончится — бык в цене: опять же на случку или на мясо.

Ж у р б а. Только, пожалуй, не управимся мы к будущей зиме. Клади на Россию полгода.

К у л и к о в (в раздумье). Большая страна! В нашей губернии под лесом шестьсот тысяч десятин. Большая страна!

В а в и л о в. А потом Европа… вся заграница… придется на одну Африку год стратить. Хотя в ей негры сплошь. Они голые ходят. Это народ угнетенный. Негры скорей пойдут. Вот Антон Петрович быстро бы прикинул. Он про все страны знает. По этой части особые книги читал.

Л е н к а. Конечно, кто постарше — тому бы поскорей интересно. А мне всего шестнадцать лет — я увижу. Подождать и лишний годок можно.

Часы-ходики бьют двенадцать. Когда отзвучал последний удар, на паровозе раздается голос машиниста Гусева: «Ленка… твоя смена…» Ленка нахлобучивает шапку и почти бегом уходит в дверцу, соединяющую площадку с паровозом.

В а в и л о в. Вот приедем в Москву — в ремонт станем. А может, и в Питере ремонтироваться будем. Бывал ты в Питере?

С у с л о в. Нет, Федор Матвеевич. Я, оно сказать по правде, только вот теперь землю повидал. Никуда раньше не ездил.

Со стороны паровоза, слева, выходит  Г у с е в.

Г у с е в (Журбе). Ты хорошо заправил топку, Зиновий?

Ж у р б а. Хорошо, Антон Петрович.

Г у с е в. Тогда ложись спать. (Обращаясь к остальным.) Кто у нас ноне дневальный?

С у с л о в. Я, Антон --">