Рей Ригби - Холм

Отправляйтесь на пересыльный пункт. И чтобы больше никаких дурацких выходок, понятно?

Вальтерс и Мартин (вместе). Слушаюсь, сэр.

Старшина (кричит). Часовой! Двое на выход!

Голос(за кадром). Слушаюсь, сэр! Старшина. Ну, сейчас вы еще разок пробежите, но на этот раз уже к цели… Напра-во! Бе-гом! Мартин и Вальтерс убегают.

Часовой медленно, очень медленно открывает ворота. Двое заключенных выбегают.

Тюремный двор. Выбегают пятеро других заключенных. Все они потные, грязные, усталые. Четверо в полном походном обмундировании, с вещевыми мешками. Пятый без вещевого мешка, в легкой летней форме. Это Мак Грат — шотландец, лет тридцати, среднего роста, Джордж Стивенс — лет двадцати шести, худой, светловолосый, с лицом неврастеника, Джеко Бокумбо — хорошо сложенный негр с Ямайки, Монти Бартлетт — парень, явный прощелыга, и, наконец, Джо Робертс — человек лет тридцати восьми, единственный среди них без вещевого мешка за плечами.

Сержант. Кру-гом! На месте! (Старшине.) Вновь поступившие, сэр!

Старшина. Погоняй их для начала. Да так, чтоб согрелись как следует!

Сержант. Слушаюсь, сэр. Бе-гом!..

Старшина (Гаррису). У тебя найдется место для пятерых в крыле Б?

Гаррис. Да, сэр.

Старшина. Всех в одну камеру. Мешать старых с новичками не годится. Я им назначу сержанта Вильямса, Гаррис. Пусть поломает себе зубы на них! (Вильямсу.) Я много не требую, сержант. Мне надо, чтобы заключенные быстро выполняли команду, вот и все. А ваше дело следить за этим.

Вильямс. Слушаюсь, сэр.

Старшина. Все мои подчиненные могут рассчитывать на мою помощь. Конечно, есть еще комендант. Но он только подписывает бумажки. Он подписал бы и свой собственный смертный приговор, если бы я принес ему его. А все дела веду здесь я, понятно? Комендант не любит, когда его беспокоят по пустякам. Поэтому обращаться к нему можно только с серьезным делом. (Улыба стоя.) Впрочем, если даже вы задумаете внезапно умереть, сначала вам придется доложить об этом мне…

Комната с затененными окнами.

Только что побрившийся и умывшийся комендант надевает китель, тщательно застегивается, расправляет складки. Затем наливает себе виски в стакан и, морщась, медленно пьет.

Бросив пренебрежительный взгляд на кровать, на которой, запрокинув голову и широко раскрыв рот, спит девушка, он надевает фуражку, берет свою трость и направляется к двери. Но по дороге, вероятно, что-то вспомнив, он возвращается, кладет деньги на столик около кровати и важно выходит.

Тюремный двор.

Стоят пятеро новых заключенных. Перед ними старшина и Вильямс.

Старшина. Принимайте их, сержант!

Вильямс. Слушаюсь, сэр… Вытряхнуть все из мешков!

Вильямс медленно идет вдоль шеренги солдат, высыпающих на песок содержимое своих вещевых мешков. Останавливается, смотрит на Стивенса, который заметно нервничает, затем наклоняется и берет пачку писем.

Вильямс. Любовные письма?

Джордж. Пожалуйста, сэр, отдайте, это от моей жены.

Вильямс. С просьбами обращайтесь к старшине!

Вильямс передает письма старшине и подходит к мешку Джеко. Носком ботинка он роется в вещах и, обнаружив открытки, поднимает их.

Вильямс. Так вот, значит, чем забита твоя дурацкая башка!.. Осквернять тюрьму его величества порнографическими открытками?! Неужели ты думал, что мы позволим тебе развесить их здесь на стенах, пошлое животное?

Вильямс протягивает открытки старшине.

Джеко. Отдайте, сержант!

Вильямс. Обращайся к старшине.

Джеко. Сэр!

Старшина. Молчать!

Вильямс разглядывает вещи Монти, наклоняется, вытаскивает нацистский флаг. Развернув его, показывает старшине. Старшина на это никак не реагирует.

Вильямс (к Монти). Так ты, оказывается, гестаповец?

Монти. Я за него отдал две бутылки пива, сержант.

Вильям с. Да?

Монти. И пару хороших австралийских ботинок.

Старшина. Ну и дурак же ты. Рассказывать мне, офицеру тюрьмы, что украл ботинки у наших союзников!

Монти. Я не крал, сэр. Я выменял их на бутылку

--">