Антология - Память острова Мэн

когда прикладывали систематические усилия, чтобы защитить человека и скотину от эльфов и ведьм; именно тогда люди носили на своих шляпах крестики из рябины и помещали майские цветы поверх своих дверей и повсюду, чтобы предохраниться от всяких недобрых влияний. С той же целью рябиновые крестики прикрепляли к хвостам скотины, — и крестики эти следовало сделать без помощи ножа…» [71, р. 308].

(обратно)

213

…на каждом холме зажигались костры… — «Огонь Бела» с друидических времен возжигали на возвышенностях. На холме Уснеха, в сакральном центре Ирландии, друид по имени Миде, согласно традиции, первым возжег огонь Бела [27, с. 220].

Гэлы Ирландии, Шотландии и Островов продолжали делать это и в Новое время. Джон Рамсей (ок. 1800 г.) дает подробное описание данного обряда в шотландских Highlands XVIII века. Прежде чем трением добывали «чистый огонь», все прочие огни бывали погашены. «Огонь этот казался исшедшим непосредственно с небес, и ему приписывали разнообразные благие свойства. Полагали, что он предохраняет от колдовства и является превосходным лекарством от насланных колдунами недугов как у людей, так и у животных; с его помощью сильнейшие яды должны были сделаться безвредными» [74, II, р. 442–443].

Алвин и Бринли Рис писали: «Обычай разжигать такие костры с помощью особой палочки сохранился в отдельных районах Ирландии вплоть до наших дней, как и вера, что зажигание очага в день Бельтана сопряжено с опасностью и потому весьма знаменательно» [28, с. 180].

Таким же образом почитали огонь Бела и на острове Мэн. Джозеф Трейн писал: «Мэнцы неколебимо верят в то, что огонь защищает их от влияния злых духов. И по сей день ни один уроженец острова Мэн не одолжит [никому огня] во время одного из больших друидических праздников, 1 мая и 1 ноября…» [84, II, р. 316].

Джон Рис писал: «Огонь, кажется, был главным средством, к которому прибегали, чтобы очиститься от ведьм и прочих зловредных существ». Первомайская охота на ведьм заключалась в повсеместном сжигании зарослей вереска и дрока, в которых, как считалось, прячутся ведьмы, принявшие облик зайцев [71, р. 309].

Если у мэнского фермера пала корова или овца и он полагал, что причиной тому был человек с дурным глазом или ведьма, то существовал верный способ вынудить врага явиться на место преступления. Павшую скотину следовало сжечь на открытом воздухе, и первый, кто явится туда, и будет виновник. Такова была «странная сила огня», писал Джон Рис [71, р. 304–305].

О том, что на Бельтан приносились также «огненные жертвы», см. примечание к «Бурому Берри» в наст. изд.

Однако праздник Бельтана — прежде всего праздник встречи с летним солнцем, и «опасности Кануна мая — всего лишь прелюдия к радостям первого дня лета, а это и любование восходом солнца с вершины холма, и купание в утренней росе, и питье воды из колодца перед рассветом, и собирание листьев и цветов, и украшение одежды зеленью, а не соломой» [28, с. 102]. Кельтский Бельтан сопровождался эротически окрашенной обрядностью, связанной со знаменитым Майским деревом и Майской королевой, с «шалашами любви» и лесною вольницей.

(обратно)

214

…они ушли домой, в страну фэйри. — В одном из своих «Мэнских рассказов» Феархар писал: «…кажется мне, что и ведьмы потеряли свою способность творить колдовство. Ныне они убрались вместе с фэйри к себе на родину» [41, S. 156].

Ностальгия по «чудесной старине» — распространенный лейтмотив в произведениях, питаемых кельтской традицией. Ср., например, у Чосера (XIV в.) в «Рассказе женщины из Бата»:

В старинные дни короля Артура,

О коем говорят с великим почтеньем британцы,

Вся эта земля была наполнена фэйри;

Королева эльфов с веселой ее компанией

Часто танцевала на зеленых лужайках…

Я говорю о том, что было много веков назад,

Ныне же больше никто не может увидеть эльфов.

(обратно)

215

Кронк Гленчесс — «Холм Сухой Долины» неподалеку от Крегнеша; он считался излюбленным пристанищем мэнских фэйри, и о нем рассказывали множество историй [59].

(обратно)
--">