Народное творчество - Сказки Исфахана

бытовых сказок характерна обыденная, «низкая» обстановка, грубоватый юмор и подчас сатирическое отношение к действительности. В них может быть и фантастический элемент, однако, как правило, он играет подчиненную роль. Конечно, и среди бытовых сказок имеется много разновидностей, но указанные особенности присущи большинству из них.

На средневековом Востоке, как, впрочем, и на Западе, большой популярностью пользовались книги и рассказы о хитрости и коварстве женщин и об их же глупости. Сказки о хитрой жене, коварной женщине, глупой жене Резы и некоторые другие, опубликованные в этой книге, относятся именно к этой категории. Следует, правда, отметить, что в большинстве этих сказок симпатии читателя вызывают именно хитроумные героини, а не представители сильного пола, обладающие «странной привычкой» отрезать новобрачным носы или попадать в запертые сундуки по велению похоти.

Представлены в сборнике и плутовские сказки, вроде сказки о «сокрушителе львов» или «хамаданском нищем». Надо сказать, что рассказы о жуликоватых нищих, ворах и разбойниках находили благодарных слушателей и читателей задолго до расцвета увлекательного жанра детективно-шпионских повествований.

Сказка о мулле Бахлуле и после царя Ференгистана относится к числу многочисленных рассказов о «мудрых простаках», наиболее известным представителем которых является Ходжа^[2] Насреддин, проникший не только в современную литературу, но даже и в кино. По преданию, Бахлул (или Бухлул) — юродивый, живший во времена халифа Харуна ар-Рашида в арабском городе Куфе. Бахлул стал арабским прототипом «мудрых дураков», стал героем различных анекдотов, эротических рассказов и даже дидактических стихов. Переселение его в Исфахан времен шаха Аббаса — прием, никогда не вызывавший затруднений у сказителей, а мотив состязания в вопросах и ответах фигурирует во многих сказках: этим занимались еще Александр Македонский и некий легендарный индийский царь.

Есть в сборнике сказки, в которых герой вяжет бесконечную цепь небылиц, и сказки, представляющие версию знаменитого Шемякина суда, и просто веселые рассказы, вроде похождений «трупа» шахского шута или сказки о трех горбунах — юмор сказок подчас довольно жесток, и смерть не всегда воспринимается в них трагически.

Не будем разбирать сказочные мотивы, представленные в опубликованных переводах и кочующие по сказкам разных народов, — это дело сказковедов. Достаточно сказать, что таких мотивов много и некоторые из них широко известны: спор о том, кто оживил деревянную куклу, подбрасывание трупа невиновному соседу, жестокая принцесса, рубящая головы незадачливым претендентам и приобретшая всемирную славу под именем Турандот (жаль, правда, что здесь не представлен оригинальный вариант, в котором победивший в словесном состязании герой отрубает голову принцессе в отмщение за погубленных ею мужчин), и многие другие. Вероятно, все эти истории о хитроумных женщинах, алчных и глупых судьях-кадиях, мудрых простаках, жестоких надзирателях и одолевающих всё и вся простых людях доставят удовольствие читателю.

Нужно сказать несколько слов и о волшебных сказках, также вошедших в этот сборник. Для многих персидских волшебных сказок характерна довольно постоянная схема: у бездетного падишаха чудесным образом рождается сын, жизнь которого полна приключений и странствий в поисках возлюбленной. В конце концов царевич счастливо утверждается на отцовском троне. Эта более или менее стандартная сцена может заполняться самыми разнообразными событиями, и сказка такого типа часто разрасталась до размеров романа. Главным героем, как правило, выступает младший брат, а состав действующих лиц почти неизменен и характерен для большинства волшебных сказок^[3]. Это бродячие дервиши, обладающие чудодейственной силой и спасающие героя из самых безнадежных ситуаций; купцы, ведущие караванную и морскую торговлю с дальними странами и экзотическими островами; злые старухи колдуньи, творящие разные безобразия, но в конце концов побеждаемые; прекрасные царевны, иногда мудрые и многоопытные, несмотря на невинность, иногда совершенно нейтральные и не играющие активной роли в повествовании; добрые или злые везиры и т. п.

Сверхъестественные силы принимают самое деятельное участие в развитии фабулы, и ни одна волшебная сказка не обходится без внушительного набора джиннов, дивов, пери, гулей и --">