Нара - Крошка Юки-онна

осуждающе покачал седой головой. Сразу догадался, что задумала его неразумная дочь. Призвал он своих внучек (а их было семь: шесть взрослых и одна – совсем крошка) и сказал:

– Летите следом за своей матерью и уберегите её от беды!

Семь снежных фей взвились в воздух семью вихрями и исчезли. Лишь прозвенел под облаками их послушный ответ:

– Повинуемся, дедушка!

Тем временем в долине шёл бой. Не было там снега, чтобы кровь людей сделала его красным. Горячие алые капли висли на стеблях трав, орошали цветы, впитывались в землю, растворялись в речной воде, привлекая рыб. Земледельцы, охотники и рыбаки не умели сражаться и оружия у них не было. Защищая своих жён и детей, матерей, отцов, сестёр и братьев, они хватали то, что первым попадалось под руку, но дрались отчаянно, не позволяя врагам приблизиться к родной деревне.

Но разве противник воину крестьянин или рыбак? Солдаты привыкли убивать. У них не было ни жалости, ни сожалений, а была прочная броня, острые мечи, быстрые стрелы.

Были и страшные пушки. С высоты небес увидела юки-онна, как воины генерала заряжают в них ядра. Стоит им единожды выстрелить – от ворот ничего не останется!

– Не бывать этому! – воскликнула она. Взмахнула рукавами белоснежной юкаты, напустила вьюгу на армию посреди лета!

Снег обжигает лица воинов, ветер не даёт и шагу ступить, лёд сковал оружие. Обледенели и запалы – не зажечь их, не выстрелить из пушек! И так испугались солдаты, что это сам Юки-акума на них прогневался, что бросили оружие и знамёна и побежали прочь от деревни назад к ледяным склонам гор.

Злобно прищурился тщеславный генерал, губу до крови прикусил. Но видит, ничего не поделаешь: и самые храбрые воины в страхе разбегаются. Скомандовал отступление. Пушки так и бросили посреди долины.

Деревенские жители тоже испугались. Шутка ли? Метель летом! Но они подумали, что это Юки-акума заступился за них. И очень удивились, когда метель стихла. Посреди тающих снегов увидели они семь юки-онна и сразу узнали тех по белоснежным одеждам и волосам. Вечно юные девы плакали и сокрушались:

– Мама! Матушка!

Когда люди набрались смелости и подошли ближе, то увидели, что плачут они над прекрасной женщиной. Прекрасной, как юки-онна, и в таких же одеяниях. Только волосы её были чёрными, как ночь. Незнакомка лежала на земле тихая и с закрытыми глазами, и казалось, жизнь утекает из её тела.

– Матушка! – плакали юки-онна, и от их рыданий снова начался снегопад. – Ты растратила своё бессмертие на этих никчёмных людишек! Что же нам делать? Бедные мы! Бедный дедушка!

Люди поняли тогда, кто их спас. Они низко поклонились юки-онна и сказали:

– Мы никогда не сможем отплатить вашей доброй матушке за это благодеяние. Но, может быть, есть хоть что-нибудь, что мы можем сделать для неё?

Внучки Снежного демона снова заплакали, запричитали:

– Что вы можете! Из-за вас, негодных, умирает наша нежная матушка!

Но одна юки-онна, совсем ещё крошка, не плакала, как остальные. Хотя глаза её были красны, эта малышка держалась мужественно и стойко. И она сказала:

– Хватит лить слёзы, сёстры! Этим вы не поможете маме! – обернувшись к жителям деревни, она спросила: – Можете ли вы поднять над матушкой шатёр? Такой, чтобы солнечный свет не проникал в него, а из него не выходила стужа?

– Для доброй юки-онна мы сделаем и большее! – воскликнул молодой парень, Атсуши, и все поддержали его.

Не теряя времени, все мужчины деревни, которые могли стоять на ногах, взялись за работу и быстро воздвигли над телом умирающей юки-онна шатёр. Свет солнца совсем не проникал внутрь, и там было темно, как зимней ночью, и очень холодно, ведь шесть дочерей юки-онна рыдали там над телом матери. Их слёзы обращались льдом, стенания – снегом, а горе – холодом, и так мало-помалу они возвращали к жизни свою неосторожную мать.

Самая младшая дочь не осталась в шатре, а пошла в деревню вместе с людьми. Она знала, как только матушка очнётся, сразу спросит, что с ними. И крошка юки-онна старалась помочь людям, чем могла: охлаждала компрессы, унимала боль раненых, успокаивала детей. Деревенские жители побаивались взрослых юки-онна, но эту, маленькую, не боялись совсем. На вид ей было лет семь или восемь, и она была совсем как обычная девочка. Отличалась от других только цветом волос и глаз – голубовато-прозрачных, как тонкий лёд.

Крошка юки-онна не сидела без дела ни минуты. Когда все раненые уснули, она стала помогать женщинам чинить одежду. --">