Глен Кук - Темная война

Дегнан, будучи хранилищем истории, куда более интересным, чем Летопись. Марика и Кублин провели там немало часов, исследуя тени и вспугивая мелких паразитов, а иногда извлекая на свет сокровища, считавшиеся утраченными или забытыми в течение многих лет.

Пол логова был земляным, утоптанным поколениями лап. Его устилали шкуры, на которых вповалку спали взрослые – самцы к северу, старухи между двумя центральными очагами, самки щенородного возраста к югу, ближе всего к двери. У стен логова лежали дрова, а также орудия, оружие, имущество и съестные припасы, которые не обязательно хранить на холоде. Все это создавало дополнительную защиту от стужи.

Со стропил, поддерживавших чердак, свисали связки еды, шкур и прочих вещей, из-за чего путь через логово становился извилистым и достаточно интересным.

И – запахи! Сильнее всего был густой запах дыма, поскольку зимой, когда тепло ценилось выше всего, дым почти не выходил наружу. За ним следовал запах немытых тел, свисающих колбас, плодов, овощей. Летом стая Дегнан мало времени проводила в доме, предпочитая провонявшему помещению сон под звездами. Летом взрослые меты с тоской говорили о свободе, которой наслаждаются кочевники Жотака, не привязанные к подобным дурнопахнущим западням для душ. Кочевники считали, что в построенных домах душа оказывается в плену, и укрывались в пещерах или временных палатках из шкур. Но когда со стороны Жотака завывал ледяной ветер, от тоски взрослых не оставалось и следа. Оседлые меты, выращивавшие горстку тощих овощей и злаков и добывавшие в лесах мясо и плоды, которые можно было завялить и засушить, переживали зиму с куда большим уютом, чем их свободные собратья.

– Марика! – рявкнула старая Зертан. – Поди сюда, щена.

Марика вздрогнула, выпутываясь из объятий братьев. Все щенки стаи звали мать ее матери Карка – по имени летучего хищника с невероятно дурным характером. У Зертан были плохие зубы, которые постоянно болели, но она не позволяла их вырывать и отказывалась пить отвар гойина. Она была слегка не в себе от старости и боялась, что, если задремлет, выпив обезболивающего снадобья, к ней подкрадутся давно умершие враги.

Ровесницы за глаза звали ее Релат. Релатом назывался падальщик, который убивал добычу, а потом ждал, когда она протухнет. Из-за гнилых зубов Зертан у нее отвратительно воняло изо рта.

Марика подошла к ней, почтительно склонив голову.

– Сбегай в логово Геррьен, щена. Принеси те иглы, что обещала мне Боргет.

– Да, бабушка.

Марика повернулась, поймав взгляд матери. Как ей поступить? Боргет не стало месяц назад. Да и в любом случае, насколько помнила Марика, та была настолько слаба, что вряд ли смогла бы сделать хоть одну иглу.

Бабка в очередной раз теряла ощущение времени. Скоро она забудет, кого как зовут, и начнет разговаривать с метами, умершими поколение назад.

Скилджан кивнула в сторону двери, давая понять, что следует притвориться послушной.

– У меня тут есть кое-что для Геррьен, раз уж ты все равно идешь.

По крайней мере, поход не пропадет впустую.

Набросив тяжелую доху из шкур и натянув сапоги на меху отека, Марика подождала у двери. Зертан наблюдала за ней, будто некая коварная часть ее разума знала, что повод для похода мифический, но все равно гнала Марику на лютый холод. Только из-за того, что она слишком юна? Или Зертан продолжала цепляться за остатки власти, которая принадлежала ей, когда логово носило ее имя?

Скилджан принесла мешок с каменными наконечниками для стрел, из тех, что использовались для повседневной охоты. Самки ее логова были опытными мастерицами по изготовлению кремневых орудий. В каждом логове меты занимались своим ремеслом, скрашивая долгие зимы.

– Скажи Геррьен, что их нужно насадить на древка.

– Да, мам.

Марика проскользнула сквозь тяжелые занавеси, не дававшие холоду с ревом ворваться в логово, когда открывалась дверь. Она немного постояла, положив лапу на засов, прежде чем шагнуть на мороз. Зертан. Возможно, стоило бы избавляться от сумасшедших старух, а не от щенков, подумала она. От Кублина было намного больше пользы, чем от бабки, давно не вызывавшей ничего, кроме недовольства.

Глубоко вдохнув дымный воздух, она открыла дверь, и в морду ей тут же ударил ветер. Глаза мгновенно заслезились. Опустив голову, она с трудом пересекла центральную площадь. Если поспешить, можно успеть, прежде чем ее начнет бить дрожь.

Логова стаи Дегнан стояли в два ряда по три, --">