Сергей Юрьевич Катканов - Белый Орден или Новые приключения Ариэля

кувшина родниковой воды в высокий стеклянный стакан и теперь не торопясь из него прихлёбывал. Ради этого рассказа он перенёс такие страдания, глубину которых сейчас, конечно, не мог, да и не пытался передать. Неужели только ради этого рассказа?

Тем временем магистр вернулся к ним от окна и, продолжая стоять, заложив руки за спину, начал говорить, стараясь произносить слова как можно более весомо:

— Я был прав. То, что мы узнали, лишь подтвердило мою позицию, которую я имел с самого начала. Ни о каком крестовом походе во внешний мир и речи быть не может. Мне жаль Ариэля, который по нашему приказу так долго был вынужден барахтаться в непролазной грязи. Теперь несчастному рыцарю до конца его дней придётся смывать с себя эту грязь, и я молю Бога, чтобы ему это удалось.

— В том, что касается крестового похода, вы безусловно правы, магистр, — неторопливо и задумчиво начал говорить канцлер. — Мы закрываем обсуждение этого проекта. Наше царство ничем не сможет помочь внешним людям. И их не спасём, и себя погубим. Значит, смысл того послания, которое мы получили от императора Мануила, в чём-то другом. То есть Бог вложил в это послание совсем не тот смысл, который имел ввиду император. У меня есть по этому поводу свои соображения, но пока не время их высказывать. Я вот что хотел спросить тебя, Ариэль, твой рассказ, он о чём?

— Что значит «о чём»? Это просто было.

— Просто ничего не бывает. Ты видел то, что Бог решил тебе показать, а Бог без смысла ничего не показывает. В каждое событие человеческой жизни Бог вкладывает определённый смысл, желая, чтобы человек этот смысл постиг, а в твоём случае это максимально наглядно — Бог провёл тебя по маршруту, который избрал не ты, а Он. Так что же Бог хотел тебе показать? Ты мог бы выразить это в двух словах?

— Скорбь и святость, — грустно улыбнулся Ариэль.

— Не грязь?

— Грязи там полно, но не это главное.

— Так почему же вы, магистр, увидели только грязь?

— Да потому что, узнав о том море грязи, в котором тонут внешние люди, я пришёл в неописуемый ужас! Я понимаю Ариэля, он видел там неплохих людей, которые даже в таких мерзких условиях пытаются найти свой путь к Богу, но там у них это настолько сложно, что я сомневаюсь в значительности их успехов. Как можно сидеть по уши в грязи и очищать душу? Вот у нас действительно созданы все условия для очищения души. А у них — нет! — магистр явно начал терять самообладание.

— А ты много видел у нас святости, магистр? — так же спокойно и задумчиво спросил канцлер.

— Все, без исключения, подданные царства пресвитера Иоанна живут праведной жизнью!

— Праведной… Ты всё-таки постарался избежать слова «святость».

Магистр молча сверкнул на канцлера глазами, тот ответил ему едва заметной грустной улыбкой. Это был явный конфликт. А ведь раньше никаких конфликтов в царстве и представить себе было невозможно. Ариэль подумал о том, что и правда натащил в этот зал грязи на своих сапогах, и результаты уже заметны.

— Итак, господа, на этом закончим, — канцлер вышел из задумчивости и весь подобрался. — Нам всем есть о чём подумать, а что-либо решать мы не имеем сейчас необходимости. Может быть, через некоторое время мы вернёмся к этому разговору, — сказал канцлер и еле слышно добавил: — А, может быть, уже и не вернёмся.

— Господин магистр, а что делать мне? — спросил Ариэль.

— Ты хотел жениться? Так женись. Потом зайдёшь ко мне, и мы решим, где ты продолжишь свою службу.

* * *

Из дворца Ариэль так же бешено поскакал через весь город к Иоланде. Теперь у него был смысл торопиться — так хотелось хоть на несколько минут сократить свою разлуку с любимой. Прохожие шарахались от него, но никто, конечно, не обижался, все прекрасно понимали, что, если рыцарь несётся куда-то, как безумный, значит так надо. Ариэль соскочил с коня у ворот, ведущих во двор дома Иоланды, распахнул ворота и влетел во двор.

Она стояла посреди двора — прекрасная, хрупкая, неземная. Её тонкие руки были опущены, но он видел, что они готовы взметнуться ему на встречу. А на лице её отражались и тревога, и счастье. Иоланда не проронила ни звука, и он тоже не мог ничего сказать. Их разделяло шагов десять, но он достиг её в три шага и заключил в объятия, хотя до свадьбы это не принято было делать, но им — можно, мелькнуло в сознании Ариэля.

Они стояли, обнявшись, может быть, минут пять, а может быть, целый час, позднее никто из них не смог бы --">