Ляксандр Олегович Македонский - Истинный дракон, страждущий некромант и прочие неприятности (СИ)

волшебница стояла рядом. Она тоже горевала. И впервые за годы работы мне не захотелось с ней ругаться. У нас было общее горе и она, как никто другой, меня понимала.

— Знаешь, а ведь она всю свою молодость гонялась за этим сыном Истинного Дракона… — прошептала стоящая рядом мама. Женщина тихонько всхлипывала, украдкой вытирая выступающие на глазах слёзы. Все же какой бы черствой порою мне не казалась родная мать, а бабушку она любила. Сейчас она не была великой безбашенной ведьмой. Теперь она очутилась в роли скорбящей дочери. И уровень силы уже не играл тут никакого значения. Смерть и её трагедия уравнивает всех.

— То есть? — искреннее удивилась я. Вот что-что, а о подобных увлечениях я слышала впервые.

— Ах да, ты же не знаешь этого, — слегка растерялась мама. — Это было лет эдак сто назад. Тогда Объединенное Королевство схлестнулось с восставшей Демонеей. Тогда я ещё была совсем девочкой, впервые услышав о сыне Истинного Дракона. Этот мифический персонаж мастерски распалил огонь вражды между нашими странами, а бабушка точно спятила. Совсем забыла и обо мне, и о твоем деде. Уехала, ничего нам не сказав. Тогда она впервые подорвала его планы. Она была твёрдо намерена убить его, но сын Истинного Дракона скрылся. Видимо, посчитал, что время ещё не пришло. Бабушка была зла. Очень зла. Почему-то тогда она вбила себе в голову, что должна стать великим спасителем всея мира. Думая о великом, она совсем забыла о нас… О своей семье. И вот за это я её не прощу никогда, — закончила мать, отвернувшись.

— Мертвых не судят, — философски рассудила я, заставив мать вздрогнуть.

— Знаю, — тихо откликнулась она, неожиданно покладисто. — Это всё детские обиды. Детская глупость, которая сильнее голоса разума. Я не должна злиться на неё за это. Видимо, непроходимый эгоизм у нас в крови…

Я покачала головой, внутренне соглашаясь. Бабушка, возомнив себя спасителем мира, некогда оставила семью, а мама, оказывается, всю сознательную жизнь не могла простить этого бабушке. Ну а я, вместо благодарности, прогнала своего спасителя. Убедила себя, что в смерти бабушки виноват именно некромант.

В итоге, даже обладая магией, мы всё равно оставались людьми. Глупыми, подвластными эмоциям, простыми людьми.

— Все желающие могут попрощаться, — отчитался жрец, отходя и тем самым прерывая мои размышления. Как и требовал обычай, над телом бабули прочитали массу охранных заклятий, чтобы ни один некромант никогда не посмел осквернить её тела и духа. Впрочем, маги смерти зачастую игнорировали все обереги, поднимая тех, кого хотели.

Я невольно поежилась, обернувшись. Димитрий тоже пришел. Невидимый для других, он стоял у выхода, тенью возвышаясь над землей. Его лицо скрывалось за маской, на руках были надеты черные перчатки. И только глаза его все так же холодно блестели, заставляя вспомнить всё, что было связано с ним.

— Убирайся, — одними губами прошептала я. Да, в смерти бабушки не было его вины. Но я пока не могла видеть его, не могла перестать ненавидеть. Хотя надеялась, что в один прекрасный день смогу всё же перебороть себя и извиниться. Димитрий вежливо поклонился, растворяясь в очередном порыве холодного ветра.

— Он ведь тут, да? — спросил магистр.

— Уже ушёл, — ответила я и подошла к гробу. Настал мой черед прощаться. Склонившись, как тогда в пещере, я крепко прижалась губами к её лбу и отстранилась.

— Прощай, бабуля. Спасибо тебе за всё, — шепнула я, поспешив отойти.

***

— Вы совсем подавлены, госпожа Агния. Это не есть хорошо, — Озему тоже был тут. Обгоревший, весь в шрамах и бинтах, он еле передвигался по своей палате в больнице, но все же настоял на присутствии. Ходил он неуверенно, опираясь на пару костылей. И как сказал тогда врач, делегату очень повезло, что сразу после исчезновения Димитрия на место преступления поспели сотрудники Института во главе с магистром. Целители вовремя оказали первую помощь и мне, и Озему. Я всё-таки смогла избежать лечения в психиатрическом отделении, а Рю — сохранить свою смазливую мордашку. Шрамы быстро заживали на его коже и вскоре от них не должно было остаться и следа.

— Благодарю за заботу, Рю Озему, — я попыталась улыбнуться. — Но мне уже гораздо лучше.

— Не врите. И не забывайте — мы ведь с

--">