Carbon , Джейд Дэвлин - Девушка с Косой

душа… Но ведь ты и сама чувствуешь, как жизненная энергия медленно покидает тебя? Увы, этот поток не остановить. Скоро ты все равно умрешь, — и он снова замахнулся!

Я уже понимала, что сопротивление бесполезно, к тому же головокружение и слабость действительно становились все сильнее. Но упрямо подняла свое единственное оружие — крышку от мусорного бака. Врешь, не возьмешь! Хотя бы раз я тебя да стукну, скотина!

Конечно, все мои попытки пофехтовать с явно опытным мечником с самого начала были обречены на провал. И адская железяка уже летела мне в сердце, когда незнакомый женский голос вдруг вскрикнул:

— Стой! Она мастер!

Крышка с глухим звоном выпала из моих ослабевших рук, а я сама сделала последнюю попытку удрать из проклятой подворотни, пусть и на подгибающихся ногах.

У меня почти получилось, и если бы не каблук… а точнее, не внезапно навалившаяся слабость, я бы, наверное, не шлепнулась в лужу на втором шаге.

Я и не шлепнулась, только попыталась, меня поймали в полете. Псих с мечом ловко перехватил меня за капюшон куртки и сунул под нос свою железяку, рукоятью вперед. Я машинально вцепилась в нее обеими руками, чтобы не упасть.

— Держи. Так полегче? — от его участливого тона меня уже тошнило. Были бы силы, я бы его этой железякой и огрела.

— Почему ты не сказала, что из наших? Из какой ты группы? Кто твой учитель? Где твоё оружие? Если не прикрыть пробоину сейчас, станет намного хуже! Ну, не молчи!

— Нету у меня никакого оружия! — я отрицательно помотала головой, в то же время с удивлением осознавая: держась за дурацкую рукоятку я действительно чувствую себя гораздо лучше. Это еще что за чертовщина? И кстати, не смотря на облегчение, меч хотелось побыстрее отдать — как-то он ощущался… неправильно. Неудобно. Как неродной, вот.

— Как это нет оружия? — озадаченно пробормотал придурок, сведя брови к переносице. — В твоем возрасте? — и окинул меня таким взглядом, словно изумился: уже бабка, а все еще девственница? Как тебя угораздило-то?

— Да, в моем возрасте, представьте! — как у меня еще истерики не приключилось, самой удивительно. Приду домой, устрою себе разгрузочное битье посуды… у меня как раз есть одна треснутая чашка.

Главное, это чокнутое «бобро» с дороги отпихнуть и свалить.

— Да отстань ты, наконец! И железяку свою забери!

В ответ на это псих из подворотни только покачал головой, не отпуская моего капюшона и пробормотал словно про себя:

— Это проблема. Но раз ты мастер, то проблема не моя… пусть с тобой контора разбирается.

А дальше начались чудеса. Дюжий мечевладелец легко, как перышко, подтащил меня к ближайшей стене. Прямо поверх сырой штукатурки и кокетливого подросткового граффити про «Нинка-дура» неведомо откуда взявшимся карандашом очертил прямоугольник размером в дверь, толкнул его… песталоцци твою макаренку!

Комната, в которую мы попали, шагнув в стену, на первый взгляд была похожа на обычный офис не слишком крупной компании — светло-зеленые стены, мягкое, но яркое освещение, римская штора на окне за спиной у девушки-секретарши и фикус в керамической посудине слева от приемной стойки.

Вот только дверей было многовато — почти через каждые полметра по всему периметру комнаты. И все двери разные — по фактуре, цвету, массивности и даже размеру.

За усредненно-обычной секретарской стойкой сидела такая же усредненно-обычная секретарская девушка — деловой костюм, светлый пучок на затылке с претензией на французский узел, очки в тонкой оправе. Девушка читала здоровенную книгу в черной обложке и немного нервно покусывала карандаш, перелистывая очередную страницу.

У меня, несмотря на меч животворящий в руках, уже порядком плыло перед глазами и я почти перестала удивляться происходящему. Просто прислонилась к стене между двумя дверьми и сквозь полуопущенные ресницы наблюдала, как секретарша подскочила навстречу бобру и странно-ревнивым голосом спросила:

— Это еще кто? Твоя новая девушка? С какой стати ты ее сюда приволок, и… что по этому поводу думают Мила с Иллой?

— Что за глупости, Джиневра, — отмахнулся «спаситель», вовремя ловя меня за капюшон и не давая сползти по стеночке. — У нас опять дикарь на участке. Это пострадавшая.

— Смертная? Ну так добил бы и дело с концом, раз вылечить на месте не было возможности, — на меня посмотрели, как на мокрицу под тапком, со смесью брезгливой жалости и возмущения — как --">