(Рия Альв) - Об ангелах, ведьмах и вселенских механизмах (СИ)

Солярия, — когда ты кричал и носился по кабинету, сшибая стулья, мне было за тебя несколько спокойнее.

Вздыхаю и, откинувшись на стуле, смотрю в небо и думаю. Думаю не о чём-то конкретном, а обо всём сразу: и о своём состоянии, и о маленькой ведьме, и о Солярии, и об устройстве небесного свода в целом.

Я давно знал, что она ведьма. Может, с самого её рождения. Чувствовал.

С долгом её вечно творился какой-то бред. Он был совсем мизерный, но закрывался почему-то крайне медленно. Одного того, что её мать бросила, должно было хватить. Ну как бросила, отвела в приют, потому что боялась не прокормить, да и просто боялась. Тоже чувствовала, что с ней что-то не так, мать всё-таки.

Ведьмочке моей тогда было всего три с половиной, и она была почти самой обычной девочкой. Разве что видела чуть больше, чем другие дети. Чужие страхи и тайны, тени тех, кто не должен иметь теней, даже меня, кажется, иногда видела. За это её и невзлюбили. И другие воспитанники, и даже некоторые воспитатели. Не все правда, человек пять за ней хвостиком ходило. Так что в приюте ей было не так уж и плохо, может, её бы даже кто забрал, если бы не одна из смотрительниц. Она была внимательной и набожной до ужаса. Молилась утром, как проснётся, и вечером перед сном. Всегда так и подмывало прийти к ней и сказать, что механизмам вселенной до её молитв и дела-то нет. Хотя кто его знает, вдруг в следующей жизни зачтётся?

А вот что ей зачтётся точно, я отлично знаю. Не знаю уж, что послужило поводом для привлечения внимания, но она как-то смогла разглядеть в моей подопечной ведьму. До сих пор помню её это «Виолетта, собирай вещи и иди за мной». Тогда даже у меня внутри всё заледенело, что почувствовала Летти и подумать страшно.

Она отвела её в лес — так велел обычай, старый, как догмы архангелов совета. Считалось, что в лесу юную ведьму либо найдут свои, либо сожрёт нежить. Чисто теоретически, она там ещё и на инквизитора могла нарваться, но этот вариант почему-то замалчивался.

Пока смотрительница вела Летти к лесу, я сходил с ума, потому что мне туда не зайти. Повести юную ведьму в лес, значит — начать ритуал, который даже я не могу прервать. Архангел, может, ещё бы и смог, да и то не факт. Во время этого ритуала лес престаёт быть обычным лесом, становится колдовским, в который таким ангелам, как я, и обычным людям ходу нет. Те ангелы, что ошиваются с инквизиторами, и сами инквизиторы могут войти — лазейку знают, а мы нет. Не положено.

Когда Летти вошла в лес, зачарованная и почти чужая, я рванулся за ней. Подираться через ведьминский барьер, как лезть в терновый куст, из которого тебя ещё и выталкивает. Но я лез с просто маниакальным упорством. Изрезал лицо, крылья, руки, ноги. А всё продолжал. Думал, пробьюсь и заберу оттуда Летти, потому что ей ни к ведьмам, ни к инквизиторам, ни к нежити совсем не нужно. Но не вышло.

После этого я вновь думал, что помру, так всё болело и ныло. Но опять Солярия помогла. Уж не знаю, зачем это ей нужно. Может, она мой ангел-хранитель.

Точно не знаю, что сейчас с Летти, но чувствую, что она жива и очень грустит. Даже после того, как связь между нами была разорвана, я всё равно упрямо продолжаю её чувствовать. Не знаю, чувствует ли она меня, но знаю, что точно ей нужен. А вместо того, чтобы вызволять её из лап ведьм, я тут сижу и ауру Солярии в кабинете порчу, оправдывая себя тем, что мне до сих пор больно летать.

Всё же хреновый из меня ангел. Самый жалкий из всех.

Я смотрю на руки Солярии, пальцы вечно в пластырях. Режется проклятыми бумажками, постоянно причём. Думаю, о её вечной усталости, о своей вечной задолбанности.

А может, у ангелов тоже есть кармический долг, и мы его отрабатываем, просто не знаем об этом? Если так, то у меня он должно быть просто огромный.

Я резко вскакиваю, обожжённый ненавистью к самому себе и вселенской несправедливости, даже стул случайно роняю. Солярия ойкает, вздрагивает и вслед за стулом на пол летят несколько стопок бумаги.

— Ты чего это? — взволнованно спрашивает Солярия, вскакивая вслед за мной, потому что я уже иду к двери. — Куда вдруг собрался?

— Я ухожу, — говорю я, хватаясь за ручку двери.

— Я вижу, но куда?

— Ты не поняла, — вздыхаю, — я совсем ухожу. Из хранителей. На выходе могу сдать нимб и крылья.

--">