Ульяна Гринь , Любовь Огненная - Будь моей Снегурочкой

абсолютно все плохое, что со мной происходило. Вспоминала, как солдаты в королевство ворвались. Как меня от родителей оттаскивали. Как я их искала долго потом, да не нашла и оплакивала и днем, и ночью.

     Вспоминала, как король меня замуж брал да ночью после заключения брака пришел. Как пытал потом долго, когда осознал, что плакать для него я не буду. Как падчерицы издевались и, словно дворню, гоняли по поручениям да всю работу выполнять наказывали. И как в лес ехала, думая, что на том моя жизнь и закончится.

     Наверное, я выплакала абсолютно все слезы, которые так долго в себе держала. Выплакала все страхи, насквозь пропитывая кусок ткани солеными каплями. Осторожно прикладывала ткань к ранам и изо всех сил молилась великому сказочнику, чтобы помогло. Потому что не смогу, потому что страшно, потому что впервые за долгое время я снова кому-то нужна. Потому что…

– Я тебя люблю, – прошептала, укладываясь рядом с Морозом на свою шубу. Обнимала его, свернувшись калачиком. – Не оставляй меня, пожалуйста. Не умирай. Я без тебя не смогу.

5

Эпилог

     Я словно качалась на волнах. Казалось, что весь мир вокруг плывет, а я плыву вместе с ним, утопая в теплом мареве. Просыпаться не хотелось совсем. Наверное, я все-таки замерзла, раз кажется, что жарко, как у печки. А может быть, наоборот, заболела и температура настолько высока, что уже не морозит. Сгораю. Сгораю, чтобы никогда уже не взглянуть на солнце, не обнять Мороза.

– Василисушка, ты как? – раздался рядом шепот Деда Мороза. Ну, правильно, вот и глюки уже пришли. Помирать, значица, скоро. – Василиса, у тебя ресницы вздрагивают. Открывай давай очи свои ясные да переставай меня пугать. И так уже страху натерпелся, когда тебя рядом нашел – всю в крови измазанную да холодную, словно ледышку.

     Чужие губы показались невыносимо горячими. Они вначале коснулись кончика носа, а потом – словно не удержавшись – легонько прошлись по моим губам. Тут-то я глаза и открыла.

– Живой! – просипела, прокаркала.

     Горло нестерпимо болело, будто пленкой покрылось, а легкие хрипели, булькали. Вот точно заболела. Как есть заболела!

     Не могла пошевелить ни руками, ни ногами. То ли оттого, что Мороз меня в обе шубы закутал – и в свою, и в мою, – то ли от слабости, что по телу разливалась. Сам Мороз был только в штанах да в валенках и спешно шел через лес, направляясь к избушке. Она уже виднелась вдалеке.

– Ты как же раздетый? – и не слышно было голоса моего, но мужчина расслышал, крепче меня обняв.

– А мне не холодно, свет мой. Одежда пропала, потому как, когда я оборачиваюсь, на мне каждый раз только валенки, штаны да шуба с шапкой остаются. Вот такое колдовство ведьмино, от которого ты, кстати, меня избавила, – поцеловал он меня еще раз. – Больше псом мне не быть.

– Значит, не приснилось… Так холодно же.

– Меня любовь твоя греет, Снегурочка моя, а ты вот заболела. Сейчас тебя тоже любовью лечить будем и самыми лучшими средствами. Только доставку из аптеки закажем…

     Аптека… Слово-то какое! Иноземное, странное, слух режет. А и хорошее слово, потому что Мороз верит в его полезность.

– Ну, вот мы и дома, милая.

     Дома… В избушке промозгло и сыро, да меня шубы греют. Так греют, что задыхаться начинаю. И снова страшно. Умру ведь, как пить дать умру, а что с королевством делать? Кто его обратно завоюет да мужа моего сатрапа в Сибирь сошлёт? Мороз сможет, конечно, он всё может. Но мне так хочется вместе с ним… Навсегда… На троне сидеть и править честно и справедливо… С чёрной собакой…

     Мысли путались, догоняя друг дружку и перегоняя, скакали, будто в салочки играли, как я в детстве с друзьями-подружками. Спервоначалу пыталась их унять, разложить по полочкам и обдумать каждую в отдельности, а потом бросила это дурное занятие и поплыла по течению жаркой огненной реки болезни. И мотало меня от берега к берегу, швыряло безжалостно, обжигало, а потом морозило белыми льдами. А я стонала только, не в силах кричать и плакать…

     И в один прекрасный миг всё прекратилось.

     Я просто открыла глаза и увидела над собой бревенчатый потолок избушки, пучки трав, развешанные по стенам, сизый пар, который вкусно пах. Повернула голову, чтобы разглядеть, что творится, да приметила Мороза, который

--">