Олег Викторович Данильченко - Погань и новые встречи

конвульсиях плохо скрываемого хохота. Разве что пара рыжебородых машинистов, которых приняли в моё отсутствие, хранили торжественное молчание и важный вид. Аншлаг на выезде короче. А я, похоже, гвоздь программы. Но Жакдин ещё не закончил своё искромётное выступление:

— Отныне, ты Лайри Сергий. Пусть твоё мастерство, да не угаснет в веках, а потомство твоё, превзойдёт предка. Прими же достопочтенный гном, соответствующий статусу подарок от рода…

С этими словами, рыжий оратор, начал извлекать из весьма вместительной как оказалось шкатулки, разные предметы. Сначала на свет появилась золотая цепь. Которую гном торжественно нацепил мне на шею. Она была такая толстенная, что повисла на холке изрядным грузом. Что интересно, на той цепи, никаких висюлек не предполагалось. Просто цепь, каждое звено которой, было испещрено множеством непонятных рун. А так да, внушительное украшение. Все попы обзавидуются. Дале мне на безымянный палец руки, надели здоровенную гайку. В смысле перстень печатку. Ну любят гномы большие блестящие цацки. Перстень украшал чёрный, как уголь антрацит камень, на котором имелся выгравированный вензель рода Лайри. Ну и напоследок, из шкатулки, был извлечён молот. Не, не боевой. Тот бы туда не влез. Молот мастерового это был. Гномы ж кузнецы, отсюда и символ мастерства, в виде молота. Тоже с вензелями и так далее.

— Носи с честью племяш…, — с этими напутствующими словами, рыжий злыдень от всей гномьей широкой души, зарядил мне в бубен.

Вернее, попытался зарядить. А если точнее, таки зарядил, вот только по вбитым ещё в юности рефлексам, тело среагировало само. Поднырнул под внушительный кулак и ответил левым в челюсть. У меня всегда так. Я сначала бью и только потом думать начинаю. Гнома унесло за борт.

— ЛЮБО!!! — Хором грянули оба машиниста!

— Человек за бортом! — Проорал с крыла мостика вахтенный матрос и бросил спасательный круг.

— Женечка! — Взвизгнула Ефимовна и сиганула вслед за гномом.

С мостика бросили второй спасательный круг, продублированный соответствующим сигналом судового колокола и началась операция, по спасению утопающих. В смысле за борт посыпались добровольные спасатели. Я оторопело взирал на происходящее и ничего не понимал. Одни ржут как кони, другие не поймёшь, то ли купаются, то ли утопающих спасают. Дурдом какой-то, честное слово. Ещё молоток этот дурацкий, не знаю куда деть теперь.

А тут наконец мокрого гнома выловили и подняли на палубу. Живого и здорового, даром что гномы плавают чуть хуже, чем утюги. Ефимовна на своих «хрупких» плечах принесла утопца, обвешанного зелёными водорослями. Вот что любовь животворящая делает. Он гном, она человек и пофиг на условности. Думал Жакдин обидится, а он наоборот обниматься кинулся. Оба бравых машиниста, выпучив глаза, орут «ЛЮБО». Словом, праздник удался. А то что он мне в лоб хотел зарядить…, так это как выяснилось у них такая традиция, по любому торжественному поводу в рыло совать. Так у них принято. Ещё бы! Столько времени в своих подземельях просидели. Вот и одичали бедолаги. Одного не пойму. С какого перепуга, такие почести?

Когда страсти немного улеглись, отозвал рыжего в сторонку и спросил напрямую. Тот как-то замялся, глазами заюлил, промямлил что-то, дескать срочно нужно главный золотник в машине проверить и скрылся. А я остался стоять в непонятках.

— Лен! — Позвал жену, которая вместе с остальными женщинами экипажа, помогала Ефимовне убирать остатки утреннего пиршества.

— Чего тебе?

— А ты случайно не знаешь, что вот это всё такое было?

— Знаю. — Отвечает.

— Ииии?

— Что и, Серёж?

— Объясни пожалуйста.

— А что тут объяснять? Ты теперь гном, со всеми вытекающими. Я кстати тоже. — Она демонстрирует цепочку поскромнее и перстень вроде моего, только под женскую ручку. — И дочь твоя до кучи. Мы все теперь гномы, благодаря тебе милый. За что отдельное спасибо. Век не забуду. Всю жизнь мечтала и тут на тебе — сподобилась.

— Ааааа…

— Я тоже так сказала, дорогой, когда Дарину привезли и сообщили радостную новость.

— Чего?

— Того. Папахен ейный, это который Двентий, если ты забыл. Так вот он, привёз свою ненаглядную дочуру в анклав и обрадовал, что теперь она будет жить с нами. Представляешь, как я обрадовалась?

— Погоди Лен! — Взмолился я, запутавшись окончательно. — Нахрена он её в анклав припёр?

— В анклав это ещё пол беды, любимый. Когда я сказала, что Дарина --">