Пальмира Керлис , Матильда Старр - Любовь с первого ритуала

Я немедленно отвела глаза и даже почти отвернулась. Сообразив, что этого недостаточно, чтобы оказаться за дверью, отмерла и попятилась. Чертово одеяло поползло вместе со мной, вынудив снова замереть и оторопело моргать. Нет, это ужасно! И я вовсе не про тот замечательный ужас, когда кровь стынет в жилах. Моя стыть не думала – активно приливала к щекам, наверняка делая их алее моей челки.

– Кейра, отдай одеяло, – попросили ласково, почти увещевающе.

Дрожащими пальцами я отцепила угол подлого пододеяльника от пуговицы своего пальто, на которое оно намоталось, и отбросила одеяло прочь, словно ядовитую змею. Оно прилетело в лицо моему наставнику, а лучше бы в этот его замечательный торс! Я перевела взгляд и заметила на простыне грязные мокрые пятна. Ой… Под обильный дождь я не попала, но мелкого, противного и моросящего хватило, чтобы намочить мое пальто.

– Давайте я вам с бельем помогу, – выпалила я. Вилард стянул одеяло с головы и уставился очень вопросительно. – В смысле, постельное перестелить…

– Спасибо, но нет. Со своим бельем я разберусь сам.

Залившись краской до ушей, я рванула к выходу, вслед донеслось:

– Жди в гостиной. У меня есть пара вопросов!

За дверью я судорожно глотнула воздуха и побрела в прихожую снимать пальто. Тянуло не снимать, а дать в нем деру. Предчувствовала, что вопросы будут как раз те, отвечать на которые мне не хочется.

Нет, истинные некромантки не удирают. И не боятся трудностей! Разве что совсем немножко. Прося тьму даровать мне стойкости, я плюхнулась на диван в гостиной. Вилард появился через несколько минут и был вполне одет. Однако я смущенно потупилась, потому что слишком хорошо помнила, что он прячет там, под одеждой.

О, темные силы! Неужели теперь каждый раз, глядя на своего наставника, я буду вспоминать его неодетым? На такое не подписывалась. Как жить-то теперь? Вечно опустив глаза в пол? Так не только Виларда, вообще ничего не увижу. Я представила, как спотыкаюсь и падаю всякий раз, когда он появится в поле зрения, и тяжело вздохнула. Лучше бы меня проклял кто! Каким-нибудь маленьким нестрашным проклятием.

– Рассказывай, – велели мне. – Вряд ли ты решила соблазнять меня таким странным способом – влетая через окно в мокром пальто. Так что не вздумай врать. Что случилось?

– Лесенка у вас хлипкая, вот что случилось. Хотя… нет у вас больше никакой лестницы, только груда деревяшек.

Вилард удовлетворенно кивнул. Похоже, и самостоятельно сделал вывод, что я спускалась и поднималась по той лесенке. Для этого сообразительность сыщика Блэка не нужна. Любой, кто не круглый дурак, догадался бы.

– Куда ты ходила?

Убить меня не грозится… Если и злится, то гораздо меньше, чем вечером. Я перевела дыхание и вдохновенно выложила свои новости. В конце концов, должен он узнать, что я действительно кое-что смыслю в расследованиях и достигла некоторых успехов.

Вилард выслушал меня внимательно и ничего не сказал. По поводу моих успехов. Будто они вовсе не считаются. А так-то кое-что сказал, кто бы сомневался.

– Марш наверх! И до рассвета носа из комнаты не высовывай. Утром мне на похороны идти. Подниму тебя рано. Из вредности.

– На похороны? – важно осведомилась я. – Не стоит вам на них появляться. Одна схожу.

– Это почему? – удивленно приподнял он бровь.

– Как почему? Преступники обычно приходят на похороны своей жертвы. Убедиться, что мертвец окончательно мертв, или просто полюбоваться на дело своих рук. Человека убить, знаете ли, не так легко, тут каждый гордиться будет проделанной работой.

Он хмыкнул:

– Интересные у современных дев взгляды на жизнь.

Это замечание я проигнорировала.

– Поймите, вам на похороны никак нельзя. И без того подозревают.

– Если не приду, станет еще подозрительнее. Я допрашивал покойного, обязан проводить его в последний путь.

Дурацкие традиции, кто их придумал?

– Я все равно пойду. Мне необходимо очертить круг подозреваемых. Азы сыщицкой работы.

– Очерчивай, сколько душе угодно. Но на похороны полгорода соберется. Успеешь за всеми следить?

– Неужели господин Бурдон был таким популярным? – расстроилась я. – Вы говорили, тип он крайне неприятный.

– Неприятный, только не забывай, что его убили. А у нас в городе событий негусто. Не сомневайся, народу ожидается много.