Ирина Сергеевна Богатырева - Ведяна

волос, она стояла на первом пролёте, обозревая происходящее, и смотрелась гордой скалой, нависшей над морем. Рядом Сан Саныч, директор, он же Сам Самыч или просто Сам. Мельче и ниже Стеши на полголовы, возле неё он выглядел несерьёзно. Ему бы не появляться с ней вместе на людях, но Стеша давно задвинула Сама, так что не появляться с ней было невозможно.

– Вот, полюбуйтесь, Алексан Алексаныч – герой, – говорила она, пока Рома к ним поднимался.

Подойдя, он слегка поклонился, хотел даже каблуками щёлкнуть, но решил, что это уже перебор. Директор, как всегда при заме приобретший свойства скорее вещества, нежели человека, глядел искоса и, предвосхитив попытку поздороваться за руку, нервно дёрнулся. Рома заметил и не стал подавать.

– Наслышаны, наслышаны о твоих похождениях, про все твои выкрутасы с фокусами. Стыдно, Судьбин. Хорошо ещё, что детей не было в здании, – рокотала Стеша.

Рома кивал и молчал, хотя очень хотелось спросить, о чём, собственно, они наслышаны. Вопрос этот не был праздным: сам он прекрасно помнил всё, что было вчера, но всегда интересно узнать, в каком виде события донесены до начальства. За стринги, о которых ляпнул Тёмыч, он не волновался: скорее всего, это сплетня для низшего эшелона, высшему преподнесено что-то поинтересней.

– Ты понимаешь хоть, что мы миримся только потому, что испытываем чувство снисхождения? – говорила Стеша, меж тем как директор продолжал искоса рассматривать Рому. Как и у всех мужиков в ДК, на его лице формальное осуждение мешалось с завистью, что вот, кому-то можно, а ему нельзя, кому-то хватает наглости и здоровья напиться вечером посреди рабочей недели, а потом как ни в чём ни бывало прийти на работу, а ему не позволит ни печень, ни положение. Но при этом Сам не мог не заметить, что от Ромы не пахнет. Рома даже постарался подвинуться к нему поближе и дышать в его сторону. От этого зависело сейчас его будущее. От Сама, не от Стеши, конечно. – Ты хоть понимаешь, что у нас учреждение дополнительного образования, к нам дети ходят, и какой ты им подаёшь пример? Это не говоря о том, что пить со сторожами – ну это же край, просто край падения!

Выходило, что, если бы он забухал с Тёмычем, в этом бы прослеживалось социальное равенство. Рома хотел даже об этом сказать, но глянул на Сама и промолчал.

– Ну, что делать будем, Алексан Алексаныч? – говорила Стеша, не глядя на Сама – при её росте и комплекции это было неудобно. – Судьбин, хочу напомнить, это уже третье за месяц предупреждение. Третье!

– Первое, Степанида Борисовна, – не сдержался Рома.

– Ха! У тебя с памятью что-то? Это уже в очередной…

– За месяц – первое, – повторил он спокойно. – Сентябрь сегодня начался.

Выгораживать себя или оправдываться он терпеть не мог и никогда этого не делал. Говорить же, чем занимается в рубке по вечерам – или даже ночами, как вот сегодня, – не хотелось. Не то чтобы он этого стеснялся. Просто давно решил, что это не их дело. И пусть себе думают, что хотят.

– Ладно. Расскажи-ка лучше, что ты за нововведения вчера предлагал? – тихо спросил вдруг Сам, как всегда, не глядя на собеседника. Была у него такая манера: разговаривая, глядел левее, даже встать мог вполоборота. – Какую ещё технику, имеющуюся в распоряжении, мы не используем?

Рома посмотрел с недоумением. Он понятия не имел, что наврали Саму, а гадать не хотелось.

– Что именно, Александр Александрович?

– Это я тебя хочу спросить, что именно. Что именно тебя не устраивает в работе нашего ДК, если ты полагаешь, что мы не полностью используем выделенное нам государством оборудование?

По дрожанию голоса Сама Рома понял, что тот начинает закипать. А это плохо. Потому что орущая Стеша – это норма, а вот закипающий директор – чревато.

– Александр Александрович, я не знаю, что вам передали, но отвечать за чужую фантазию я…

– Ты хочешь сказать, что этого не было? – перебил Сам, быстро бросив прямой взгляд и снова отвернувшись.

– Я не хочу сказать. Я не знаю, что вам рассказали, а потому не могу судить, насколько это соответствует…

– То есть ты хочешь сказать, что вы с Капустиным вчера не пили? – вмешалась Стеша. – И по фойе с флагами не бегали? И баян не брали?

– Степанида Борисовна, вы же знаете Капустина, – сказал Рома. – Вы можете представить, чтобы он бегал? Тем более с флагом? А баян был забыт в зале, я его в кабинет уносил. Когда и встретил Сергея Германовича здесь, в фойе.

Рома сам себе подивился, что вспомнил у --">