Алена Тимофеева - Семь мечей

уговорами и мольбами заставила отца отпраздновать свой день рождения. Съехалось народу со всего света, уж, казалось, в замке места не хватит. Среди гостей оказалась старшая дочь князя южных земель, который так и не оправился после смерти сына. Как она была похожа на почившую царицу. И ожило сердце царя вновь. День рождения царевны отмечали вместе со свадьбой. Спустя девять месяцев родился у новой царицы сын. А Луну одолевал страх. Боялась она, что теперь отправят её в чужие земли, в другое государство с нелюбимым, а её царство достанется брату, пусть и через много лет.

Наступила зима. Такая лютая, что лишний раз нос на улицу не высунешь. Маленький царевич заболел. Громко плакал. От этого плача у Луны раскалывалась голова. Молодая царица, не подпускавшая к своему сыну никого, кроме лекаря, взмолилась:

– Посиди с ним, хоть немного, молю тебя, – белые руки мачехи в отчаянии обхватили пальцы падчерицы. Круги под глазами от бессонных ночей, делали царицу не такой красивой, как в день свадьбы, и это успокаивало снедаемую завистью Луну.

– Извини, и минутки то свободной нет, – Луна, высвободив пальцы, намеревалась покинуть царицу, но мачеха воскликнула:

– Неужели у тебя совсем нет сердца? Я не спала два дня и две ночи. Боюсь случайно навредить дитя, а слугам не верю. Прошу. – Воспоминание о матери, в ночь, когда Луна видела её в последний раз, острым уколом вины пронзило сердце.

– Твоя взяла. Недолго. – Царица облегчённо выдохнула.

– Благодарю, царевна.

В небольшой колыбельке лежал бледный орущий младенец. Луна попыталась взять братика на руки, но содрогнулась от омерзения. Липкое маленькое тельце внушало ей лишь отвращение. Она положила его обратно в колыбель. Царевна опустилась в кресло рядом с кроваткой. Через какое-то время младенец перестал плакать, наступила блаженная тишина, прерываемая лишь потрескиванием дров в камине. Закралась в голову Луне мысль, что надо бы проверить брата, но уж очень уютно ей было в кресле и она вскоре задремала. Разбудила её звонкая пощёчина. Подскочив на месте от неожиданного удара, в мгновение ока проснувшаяся царевна приложила свою ладонь к горящей щеке. Перед её взором предстало заплаканное лицо царицы:

– Мой мальчик умер, перестал дышать. Почему ты не позвала меня? Как ты могла мирно спать? – Луна лишь хлопала ресницами и едва слышно пролепетала:

– Я думала, он заснул, я просто…

– Уйди с глаз моих долой. Убирайся! – зашлась мачеха в безудержных рыданиях, баюкая смолкшего навсегда маленького царевича.

Луна выбежала из царской опочивальни. В ту ночь не было ей покоя. Её серебряные волосы разметались по шёлковой подушке, бледный подобно алебастру лоб намок. Что-то заставило царевну покинуть свою постель. Может, это был свет непривычно огромной луны, может, завывания ветра за окном. Она, миновав стражу замка, спустилась в подземелья. Не чувствуя ни холода, ни стужи, в одном, предназначенном для сна одеянии, девушка брела по подземным коридорам, до тех пор, пока наткнулась на незапертую дверь, в самом дальнем конце. Дубовая крепкая дверь скрывала за собой большой зал, и с приходом в него царевны мгновенно вспыхнули все факелы в комнате. Пламя осветило небольшой пруд, а рядом с ним стоял старый, местами покрытый ржавчиной сундук. Медленно шаг за шагом, Луна приблизилась к сундуку. Со скрипом крышку удалось поднять. Внутри покоились семь серебряных мечей, начищенных до такого блеска, что царевна могла видеть в лезвиях своё отражение. За спиной раздался громкий плеск. В испуге Луна развернулась к водоёму. Из воды неторопливо выбирались люди, и к своему великому ужасу знакомые ей.

– Твоя гордыня, чревоугодие и гнев погубили меня, – гулко раздался голос умершего крестьянского мальчика, с которого стекала вода на каменный пол.

– Твоя похоть лишила меня жизни, отец не смог смириться с утратой, – грустно качал головой, погибший княжич.

– Твоя зависть отняла и мои непрожитые годы, Луна, – плакала мёртвая мать. – А твоя алчность и лень сгубили царевича, – царица покачивала, казалось, спящего брата Луны.

– Бродить тебе по земле с вонзёнными в сердце семью мечами, до тех пор, пока не искупишь ты свои грехи. Да будут, эти мечи тебе напоминаем о страшных деяниях рук твоих, – хором произнесли голоса покойников. В тот же миг поднялись орудия из сундука в воздух да пронзили острые лезвия сердце Луны.

В немом крике проснулась царевна в своей постели и лишь --">