Роберт Оболенский - Коплята

– Но как?!

– Ты сам даешь согласие, – она смотрит на меня глазами, в которых промелькнула желтизна белков, видит вопрос, готовый у меня с губ сорваться, и тут же отвечает: – Оно спросило, хочешь ли ты счастья?

Я тут же киваю.

– Вот это и было согласием твоим.

– Бред какой-то! – я качаю головой.

– А ты что хотел – договор в двух экземплярах и печать?

– Нет, но…

– Тогда послушай. Ходит легенда, что можно от вопроса отказаться. Надо лишь потерпеть и взглянуть Копленку прямо в глаза.

– И что тогда?

– Испугается и убежит. Ведь против твоей воли он не в силах решать – за тебя. Скроется восвояси, а ты останешься со своей судьбой и грядущим счастьем.

– Значит, подкараулю его и…

– Поздно.

– Но?

– Уже поздно.

– И что мне делать?

– Подыскивать чужое счастье, если готов на такой шаг пойти, – горько ухмыльнулась она и посмотрела на утопающий под снегопадом двор.

– Значит год?

– Да, у тебя есть год до следующего Рождества или навечно в этом малом синем теле.

– Ясно.

– И что решил?

– Буду как-то с этим жить, – сказал я и, поникнув, добавил, – не жизнь же мне чужую забирать.

Услышав ответ, она кивнула. Выдержала паузу и стала шептать на ухо всё, что о Коплятах знала. Как им помешать творить зло, как спасти тех, кто полон надежды, но может ее потерять. А я кивал да смотрел на теряющийся в снегопаде двор, внимательно слушал ее рассказ, подобрав под себя ноги, и наблюдал.

На деревьях разноцветные огни, дети румяные в снежки играют, и кто-то тащит за собой к подъезду ель. Я смотрю выше, на третьем этаже в окне фигура. Там в тусклом свете молодой парень держит бокал в руке, смотрит во двор и прямо в комнате дымит. Я чувствую, нет, вижу тянущийся из его груди свет.

Она шепчет мне под ухо: «Ему вот и поможешь».

А я в ответ киваю, говорю:

– Всё так.

И точно в душе знаю того, кто станет моей жертвой.