Анна Раум - Хозяйка Жигулевских гор

остановились сделать привал. Открыли термос и разлили по чашкам ароматный чай с душицей и мятой. Стас прикурил сигарету и затянулся, в тишине леса было слышно, как потрескивал тлеющий табак.

Вдруг, они одновременно обернулись, где-то был слышан хруст ломающихся веток. Всё ближе и ближе, Марина поднялась с бревна, которое заменило стол и стулья и ее глаза округлились. От живота медленно, тягуче поднималось знакомое, столь неприятное чувство страха. Кабан! Крупный, наверняка секач. Она не видела с этого расстояния есть ли у него клыки, но страх уже твердил – есть, обязательно есть. В голове сразу пронеслись папины рассказы с охоты. «Разозленному кабану страх неведом, он прёт напролом на любого», «Секач – это, пожалуй, единственное животное, которое может не отреагировать на пулю, никак!». А друг рассказывал, как однажды секач распорол ему клыками крыло на Амароке. Крыло. На джипе. Цельный металлический лист.

Глазами полными надежды на утешение она посмотрела на Стаса, но он не отводил взгляда от животного. Кабан шёл параллельно их тропе и, почти поравнявшись с ними, остановился. Марина начала прокручивать в голове варианты исхода событий и оглядываться в поисках деревьев, на которые можно было бы забраться. Кабан повернул голову в их сторону. Стас продолжал неотрывно, почти завороженно смотреть на него. Прошло всего несколько секунд этого зрительного контакта, которые показались вечностью напуганной девушке. Она уже была готова ринуться к присмотренному дереву и подняла руку чтобы потянуть Стаса за рукав, но вдруг поняла, что свирепому, страшному кабану они совершенно не интересны. Посмотрев в их сторону, он просто развернулся и спокойно пошёл в противоположную. Только сейчас Марина поняла, что все это время не дышала. Она была так напряжена и собрана, что даже задержала дыхание. Она шумно выдохнула и наклонилась вперед, упершись руками в колени, потом присела на корточки, и, наконец, просто повались на снег. Она лежала на спине и смотрела в небо. Стас присел рядом. Оба молчали несколько минут.

– Ты испугался?

– Странно, но нет. Я почему-то знал, что он нам ничего не сделает.

– Мне бы твою уверенность и спокойствие – она, наконец улыбнулась.

***

Остаток пути пролетел незаметно, и около полудня они добрались до сердца Самарской луки – Чуракайки. Название происходит чувашского слова Чуракай, которое означает «нелюдимый, живущий в лесу». И это название полностью оправдывается, когда-то тут был обычный посёлок, но сейчас здесь можно встретить только одного лесника, живущего в стареньком доме на кордоне.

Попав сюда летом, можно удивиться пейзажам, сравнимым с горным Алтаем – в овраге буйные зелёные луга, на склонах растут густые лиственные леса, а на вершинах гор – двухсотлетние корабельные сосны. Тут обитает огромное количество животных – лоси, кабаны, косули, сотни видов птиц. Летом в урочище всё пышет жизнью, звуками и запахами. Зимой же здесь царит таинственное безмолвие и почти мистическая атмосфера.

– Пожалуй, это самое волшебное место в Самарской луке и моё любимое – нарушил тишину Стас.

– Мне тоже тут очень нравится, летом бывала тут, а зимой ни разу. Наверное, больше всего зимой меня радует отсутствие клещей.

Стас усмехнулся и продолжил путь.

– Дойдем до домика лесника, перекусим, отдохнём и возвращаемся обратно.

– Угу.

Добывшего посёлка добрались минут за пятнадцать.

– Я думала лесник тут живёт круглый год.

– Ну так и есть.

– Тогда почему нет никаких следов и все домики выглядят совершенно заброшенными, я не вижу ни одного жилого.

– Хм, а вот это странно. Надеюсь, он не умер. Пойдём, кажется, вон в том он должен жить.

Они подошли к небольшому, неприметному дому. У забора два указателя: один с надписью «Кордон Чаракайка», другой – «Граница заповедника». Дом действительно выглядел заброшенным, его стены отремонтированы, но все подходы завалены сугробами.

– Проверим? – спросил Стас.

– Думаю, да. Вдруг и правда помер.

Они пробрались через сугробы к двери и постучались. Тишина. Ещё стук, снова тишина. Стас толкнул дверь, и она открылась.

– Может быть он всё-таки уехал на зиму?

– Может и так, но я бы удостоверился.

Они осторожно и тихо, как воры, зашли в чужой дом. В доме было тихо, свет еле пробивался через старые мутные окна, часть которых была плотно занавешена. Марина достала телефон и включила фонарик. Они прошли коридор и подошли к двери, ведущей в жилую --">