Елена Морскова - Частица Бога

Я снял с себя халат и остался стоять голым перед зеркалом осматривая себя. Как я не пытался найти шрамы или какие-то другие дефекты кожи, так ничего и не смог найти. Старые шрамы тоже исчезли. Не было даже шрама от аппендицита. У меня было абсолютно новое чистое тело. Словно я в жизни только и делал, что работал в офисе, не зная тягот армейской жизни и ранений.

Я осмотрел лицо. Открыл рот, и удивился. Все зубы были на месте, хотя я давно потерял несколько из них.

Где же я? В плену? Кому нужно лечить пленного всякими новейшими технологиями. В госпитале у своих? Не припомню, чтобы в России госпитали были такими высокотехнологичными. На том свете? Тоже едва ли. Если только духам и ангелам нужен туалет в раю. Тогда где?

Я решил освежить лицо и подошел к раковине. Осмотрев ее, я не обнаружил на ней крана. Я стал шарить руками по раковине, в надежде найти какую-то секретную кнопку, которая заставит появится откуда-то кран. Я водил руками выше и ниже раковины, но это не дало никаких результатов. И тогда я решил опустить руки в саму чашу, из толстого стекла. В этот самый момент показалась вода, которая начала течь из мелких дырочек внутри самой чаши, наполняя ее. Вода была комнатной температуры, тёплой, но в меру. Прямо как мне нравится. Словно сама раковина регулировала температуру воды приятную для тела.

Умыв лицо, я снова посмотрел на себя в отражении.

– И куда ты попал капитан Нестеров? – спросил я своё отражение.

Надев халат снова, я потянулся за продолговатую щель и открыл стену, опустив её вниз. В комнате было чисто и вкусно пахло ванилью. Самого робота видно не было. Наверное, снова убежал в свою "норку" в стене.

Я встал посреди комнаты, в которой находился несколькими минутами ранее и осмотрел её ещё раз. Если это чья-то дурная шутка, то мне совсем не смешно от этого. Затем начал осматривать углы комнаты, на наличие камер, но ничего такого я не увидел.

Неожиданно раздался негромкий щелчок, и овальная дверь с шумом поехала вверх. В комнату вошел мужчина в белом халате, который нёс поднос. Подойдя к стене, что была напротив двери, он поставил поднос на стол, что бесшумно выехал из стены. Стул же под этот стол, выехал из пола.

– С пробуждением, капитан – сказал мужчина, поворачиваясь ко мне.

– Кто Вы? – спросил я, недоуменно глядя на него.

– Меня зовут доктор Сергей Кислицын, – он протянул мне руку.

– А я.. – замешкался я, пожимая руку мужчине.

– А Вы Кирилл Фёдорович Нестеров, 1979 года рождения, родившийся в городе Оренбурге, – перебил меня он. – Думаю, про улицу и номер дома я говорить не буду, потому что это к делу не относится.

– Откуда Вы это знаете?– я попытался прояснить ситуацию.

– До этого вопроса нам очень далеко, Кирилл Фёдорович, но позже мы его затронем, если захотите. А сейчас Вам нужно поесть. Я знаю, что сейчас вы испытываете самое острое чувство голода, которое вы когда – либо испытывали.

Он был абсолютно прав. За те несколько минут, что я провел в ванной, у меня разыгрался не шуточный аппетит. А после того, как передо мной поставили поднос со свежей домашней пищей я уже вообще не мог ни о чем думать. Аромат еды настолько сильно дурманил мой мозг, что я был готов поклясться, что я стал каким-то пищевым наркоманом и готов убивать за кусок хлеба.

Я сел за стол и посмотрел, что мне принес этот «странный доктор». В разных металлических квадратных емкостях были: зелёный горошек и кукуруза, картофельное пюре с куриным бедром, суп-лапша, большой стакан с киселем и три галеты. В какой-то момент в моей голове вспыхнула мысль о попытке меня отравить, но она была перекрыта воспоминаниями о том, что меня здесь все же вылечили. И едва ли теперь захотят убить. Я взял в руку ложку и принялся есть, буквально глотая плохо пережеванную пищу.

– Ваш мозг пробыл значительную часть времени в состоянии анабиоза, – продолжил Кислицин. – И теперь, когда мы вывели его из этого состояния, мозг пытается восполнить себя всеми недостающими микроэлементами. Именно поэтому вы испытываете такое сильное чувство голода.