Тим Волков - Фаворит смерти 2

подключу лучших своих сыскарей. Как только поступит информация от Бартынова, они все внимательно изучат и найдут убийцу.

— Нет, я сам, — ответил я. — Я сделаю это сам. И убийцу искать не надо — он и так известен. Нужно только доказать это.

— Ты не сыскарь, мой мальчик. Этим должен заниматься профессионал. Ты сегодня показал себя как никогда отлично. Ты практически вытащил нас из лап смерти. Дал отсрочку на три дня. Мы сможем… мы сможем за это время спрятаться. Если все же сыскари не справятся.

— ЧТО?!

— Спрятаться, сынок, — было видно, что говорить это Вяземскому было крайне тяжело. — Нам нужно уехать как можно дальше, на окраину Российской Империи. Например, в Усть-Абаканск. У меня там есть хорошие друзья. Фамильные деньги помогут обустроиться, обжиться.

— Бежать?! Я не собираюсь бежать!

— Ты не понимаешь. Иного выхода нет. Карательная машина уже запущена. Наш род обречен. Бартынов не будет говорить остальным аристократом, что его сына убил Герцен, даже если мы сможем это доказать. Это может всколыхнуть очень неприятные последствия — разборки в парламенте и, возможно, полную смену всех палат — Нижней и Верхней. Император давно намекает на то, что бояре распоясались вконец. А тут такое — убийство! Терпеть такое никто не будет. Всех погонят грязной метлой. Нет, до добра это не доведет. Бартынов это понимает и потому ему проще оставить нас крайними и тихо убрать.

— Что за чушь?!

— Это не чушь, ты абсолютно ничего не смыслишь в клановых интригах и играх! — не выдержал Вяземский. — Это как паутина, только задень одну ниточку и она потянет за собой другие.

— У Герцена не те козыри, чтобы воевать с Бартыновым.

— Герцену и не надо с ним воевать. Все наши доводы и улики он не примет. Скажет, что мы просто хотим убрать его самого. Вот и все. Нам не надо в это залезать — только хуже себе сделаем. Лучше уедем, тихо-мирно, и никто нас не кинется.

— Нет, я останусь!

— Ты что, умереть хочешь? Бартынов не остановится ни перед чем.

— Я докажу, что Никиту убил не я, а Герцен!

— Лучшие сыскари не смогли!

— Не смогли — потому что косвенные улики показали на меня. Зачем искать дальше? Но ведь я знаю, что это сделал не я. Поэтому и найду его!

— И вновь ты споришь со мной… Ох!

Отец вновь схватился за грудь.

— Тебе плохо?

— Колит сердце. Это от нервов. Никогда так не нервничал, даже когда на прием к Его Величеству Императору ходил, так не переживал. Ничего, все хорошо, выпью лекарств, отпустит.

— Отец, эта просьба покажется слегка страной для тебя, но я прошу показаться тебе Стахановой.

— Это еще зачем? Из-за сердца? Не переживай, пустяк.

— В башне, помнишь, мы с тобой… слегка повздорили.

— Повздорили?! — усмехнулся отец. — Подрались — это правильней будет сказать.

— Верно. И я невольно воспользовался атрибутом.

Повисла пауза.

— Я знаю, — наконец ответил Вяземский.

— У тебя остался след на груди?

— К чему ты все эти вопросы ведешь? Я тебя не понимаю.

— К тому, что твое здоровье надо проверить.

— Без твоих советов разберусь. Пошли, мы уже приехали.

— Отец, у меня есть еще одна просьба.

— Какая?

Вяземский глянул на меня.

— Я прошу не мешать мне в расследовании.

— Да чего тебе это расследование?! — не вытерпел отец. — Я же сказал, что мы…

— Ты можешь бежать, если тебе будет так угодно. Я — остаюсь. И я выполню то, что обещал. Прошу лишь об одном — просто не мешай мне и не суй палки в колеса. Просто обещай мне это.

— Хорошо, — хмуро ответил он. — Но знай, мы все равно отсюда уедем. Сегодня и завтра мне понадобятся на то, чтобы оформить все необходимые документы и собрать деньги для подушки безопасности. Потом ты едешь вместе с нами.

— Неужели ты готов все бросить? Свое имение? Свою работу? И всю оставшуюся жизнь прозябать где-то на окраине, боясь агентов Бартынова?

Отец ничего не ответил, махнул лишь рукой, мол, без тебя разберусь. И вышел из машины.

Я же продолжал сидеть внутри, погруженный в думы. Потом, когда отец отошел от машины на пару шлагов, я бросил водителю:

— Поехали!

И машина рванула вперед.

— Эй! — раздался позади крик Вяземского. — Куда ты? Выбрось эту дурь из головы!

Нет, это была не дурь. Герцен затеял игру по-взрослому, значит играть будем соответствующим образом.

Но сейчас я ехал не к Герцену. Я мчал к Агнете. Не ради встречи — хотя и это хотелось тоже, — но для важного --">