Саймон Ричард Грин - Опустевшее сердце

надо мной, изучая меня холодными хищными глазами.

Тёмные фигуры набросились со всех сторон, и они одолели меня без малейшего труда. Молотя большими, твёрдыми кулаками, движимыми силой, превосходящей человеческую. Кровь разлеталась с моего разбитого лица. Я пытался защититься, но не мог даже коснуться их. Кончилось тем, что я свернулся на земле в клубок, с болью по всему телу. И вдруг они остановились. Я медленно развернулся и взглянул вверх. Надо мной возвышалась сестра Джоан, её лицо было совершенно неподвижным, невозмутимым. Она даже не запыхалась.

— Забудь свою историю, — сказала она. — Забудь её. Забудь всё, что произошло. И мы позволим тебе жить, в назидание.

— Хорошо, — сказал я, дрожа, изо рта у меня выплёскивалась кровь. — Хорошо…

— Он лжёт, — раздался другой голос, от одной из наблюдающих Пустых Женщин. Другие подхватили: Он лжёт, он лжёт…

— Ты не сможешь забыть нас, потому что ты не забудешь её, — сказала сестра Джоан. — Как жаль… Молись, Джейсон Грант. Твоя история подошла к концу.

— Нет!

Я медленно и мучительно повернул голову, и там оказалась Лайя. Стоящая рядом со мной, со сжатыми кулаками, с вызовом глядя на сестру Джоан.

— Если вы убьёте его, то я никогда вас не прощу! Никогда!

— Ты забываешься, дитя, — сказала сестра Джоан. — Ты забываешь, кто ты. Когда он уйдёт…

— Нет. Я не позволю вам убить его.

Сестра Джоан задумчиво поглядела на неё. — Как ты нас остановишь?

— Дам вам то, что вы хотите. Если вы оставите ему жизнь, я снова вернусь домой. Обещаю. Я вернусь к вам, и никогда не попытаюсь уйти опять. Этого вы и хотите, верно?

— Вернёшься домой? — переспросила сестра Джоан. — Больше никаких скандалов, никаких побегов?

— Да, — ответила Лайя. Она не смотрела на меня. — Это — то, чего я желаю.

Это была самая отважная вещь, которую я когда-либо видел. Пустая Женщина показала свою гуманность. Отказавшись от своей жизни ради моей.

Сестра Джоан посмотрела на меня, а потом на Лайю. — Вы…?

— Да, — твёрдо сказала Лайя. — Я спала с ним. И сделала с ним ребёнка.

Я безмолвно смотрел на неё. Я не сомневался, что она говорила правду. Ту, которую знала. В конце концов, этим и занимались Пустые Женщины.

— Тогда ступай домой, дитя, — сказала сестра Джоан. — Твоё место ждёт тебя.

Лайя удалилась от меня в ряды ожидающих Пустых Женщин. И все, как одна, они развернулись и пропали в тумане. Осталась лишь сестра Джоан.

— Я всё ещё могу рассказать миру о вас, — произнёс я.

— Но ты не станешь, — сказала сестра Джоан. — Нет, если хочешь, чтобы Лайя оставалась в безопасности. Молчание и незаметность — цена выживания, твоего и её. — Она улыбнулась, очень быстро. — Да и кто тебе поверит? Писаке, автору стольких диких историй? Никто не верит в вещи, которые ты сочиняешь. Теперь миру по нраву лишь рассказы о его легендах. Мы получили то, за чем пришли. Всё прочее неважно.

Она ушла и оставила меня. Я мельком увидел Лайю, одиноко стоящую в туманах. Она взглянула на меня и ни улыбнулась, ни махнула на прощание. Она бросила на меня последний взгляд и затем ушла навсегда. Когда она отвернулась, я увидел, что её спина была полой. Просто пустая оболочка.

И я остался один, в тумане и ночи. Один, с опустошённым сердцем.

О… туманной, туманной росе 


В Индексе Рауда^[1] под № 558 идёт британская баллада «Туманная, туманная роса»^[2] (не путать с ирландской балладой «Туманная роса»). Перечитав около пятидесяти версий конца девятнадцатого/начала двадцатого века в Мемориальной Библиотеке Вона Уильямса, записанных Обществом Английского Народного Танца и Песни, каждый может увидеть, что сюжет этой баллады развивается по одному из четырёх вариантов. 


1) Ночью девушка напугана “туманной росой” или «страшилой» и для успокоения приходит в постель к молодому человеку.

2) Молодой человек, ткач, соблазняет девушку, которая, напуганная “туманной росой”, забралась к нему постель. Часть ночи они “играют и забавляются”. Наутро она беспокоится, что её сочтут испорченной, но он говорит, что ей не стоит тревожиться, так как туманная роса пропала. С тех пор всякий раз, когда она подмигивает или

--">