Екатерина Константиновна Гликен - Танковое училище

– Здравствуйте, хорошая погода, не правда ли?

Денис, испытывая неловкость и желание поскорее уйти, подчёркнуто вежливо ответил:

– Прекрасная, сударыня! Разрешите идти?

Женщина засмеялась. Денис и сам почувствовал, что совершенно глупо зачем-то спросил разрешения покинуть усадьбу, будто она врач, а он больной в этом заведении.

– И кто у нас тут дурачок? – как будто разгадав его мысли, спросила женщина.

Денис и сам рассмеялся, до того нелепая ситуация сложилась.

– Ну вот, вы уже и смеётесь, – продолжила его собеседница. – А то, кажется, в самом начале я напугала вас?

– Нет-нет, – поспешил уверить её Денис. – Что вы? Просто мне сказали, что этот дом необитаем…

– Необитаем? – и женщина задумчиво протянула это слово, как будто пробуя его на вкус. – Ну, может быть, в некотором смысле это и правда?

– В каком? Я слышал, что у дома выгорела душа?

Собеседница нахмурилась.

– Нет, определённо, мы с вами должны поменяться местами, – печально улыбнулась женщина. – Я должна стоять на вашем месте в саду, а вы на моем – в стенах лечебницы. Вы же понимаете, что у дома не бывает души…

– Нет, ну что вы. Вы знаете, а я верю, я думаю, и вы верите, что у каждого места в городе, у каждого дома, и у каждой вещи, да-да, у всего есть душа! И не я один, даже говорят, что вещи заимствуют характер своих хозяев. Вы и сами, наверное, замечали, да и выражение есть: из рук валится. Когда что-то делаешь, берешь вещи и нервничаешь, они падают из рук. Буквально падают, потому что чувствуют, что в состоянии нервозности лучше ничего не предпринимать.

Собеседница тихо улыбнулась.

– А вы знаете, какая душа у дома?

– Нет, а разве душу можно четко назвать или показать? Я думал, что это – что-то бесплотное.

– На самом деле, это не так. Душа дома – это его люди, те самые, которые живут в нем. Их планы, их мечты, их беды – все это и составляет душу дома. Замечали ли вы, как быстро умирают брошеные дома? Как быстро ветшают они, едва из них уходят люди? А теперь представьте, что в доме жили люди, любили, строили планы, а потом… внезапно исчезли? Но дом умирать совсем не хочет. Что же тогда ему делать?

– Искать исчезнувших людей или брать в плен других? – рассмеялся юноша.

– Вы даже не знаете, как вы правы! Как вы страшно правы! Как ужасно вы правы, и теперь представьте, что дом может прожить больше одной человеческой жизни…

– Значит, ему нужны будут всё новые и новые жертвы… А вы сумасшедшая? – внезапно даже для самого себя спросил Денис.

– И да, и нет, – ответила она.

– В каком смысле?

– Вы знаете, когда-то я была похожа на вас, когда-то давно, очень давно. Мне тоже думалось, что у вещей должна быть душа. Это принято считать нормальным, когда человек так думает? Кажется, да. В этом смысле я нормальная.

– А в каком же тогда ненормальная? – продолжил Денис.

– Это трудно объяснить, знаете ли. Тут очень тонкая грань. Вроде бы ничего особенного во мне нет, но в то же время я иногда перехожу за какую-то… границу что ли. Вот, представьте, вот вы обиделись на кого-то, что-то сказали нехорошее в сердцах. Ну, с кем не бывает. Ну не отпирайтесь, я уверена, вы тоже так делали. Так делают все. Да-да, полно вам, вы такой же.

– Нет, – мотал головой Денис. – И еще раз нет. Я так не делал ни разу.

– Да? – удивилась собеседница. – Тогда у меня для вас плохие новости. Если вы так ни разу не делали, значит, в вас есть какая-то нестабильность, которая или уже, или со временем приведёт вас дом, подобный этому. Видите ли, человеческой натуре свойственно злиться. И более того, иногда очень нужно хорошенько разозлиться, знаете ли. Нельзя всё держать в себе. Главное, чтобы злость не переходила в гнев, потому что гнев контролировать нельзя, а вот злость поддается управлению и в то же время, она бывает в сто раз полезнее уныния.

– Так вы врач?! – облегченно выдохнул Денис.

Его собеседница улыбалась и кивала ему.

– Простите, – продолжал Денис. – Я думал, что вы пациентка. Как же это я сразу не догадался? А много ли в этом доме томится пациентов? И они у вас каждый в отдельной палате? Может быть, даже связанные есть? Хотя, наверное, вы ничего не расскажете. Но я все понимаю. Врачебная тайна же.

– Почему? – вскинула женщина вверх брови от удивления. – Почему же? И не только рассказать, а и показать могу, если хотите…

– Как? Вот так запросто?