Сергей Витальевич Шакурин - Выпущенный

были увешаны стены.

– Сосед, слыхал, эти чинуши все же добились! – недовольно спросил пузатый мужичок у появившегося на соседнем балконе бородатого мужика.

– Деньги решают всё… – вздохнул бородач. – И что толку, что вы навесили у себя на окнах эти бумажки?

Пузатый посмотрел на стекло, где на листах большими буквами черным по белому было написано: НЕТ ЗАВОДУ!

– Так, а что делать-то? – посмотрел он на бородача.

– Что, что? Надо всем районом собраться и идти в администрацию! – зло буркнул бородач.

– А кто пойдет-то? – скептически хмыкнул пузатый.

– Вот все так и думают… – махнул рукой бородач.

Строительство завода в зеленой зоне разрешили, несмотря на то, что рядом начинал разрастаться новый жилищный комплекс, но это никого не волновало.

* * *

– Можно сказать, что это не придуманные истории, – закончил Дмитрий. – Такое происходило в каждой семье, в каждом уголке города.

– Что с того? – не понимала Наталья. – Причем тут…

– Не говори! – оборвала ее белобрысая девушка.

Наталья вздрогнула от неожиданности, но потом кивнула.

– Но причем тут он и все эти повторяющиеся истории? – осторожно спросила Наталья.

Дмитрий достал одну фотографию. Долго глядя на нее, он поднял глаза на новенькую в их компании девушку и, вздохнув, ответил:

– Когда все началось, я был свидетелем, как минимум двух случаев…

– Дима, а что я им скажу, что я влюбилась в парня, который не работает и буду с ним жить? – обижено спросила Елена. – Они меня не отпустят. Скажут, что мы с голоду помрем. Что денег они мне на тебя не дадут.

– Лен, не нужны нам их деньги, и я же халтурю, с голоду мы не пухнем, – улыбнулся Дмитрий. – И вообще, тебе уже двадцать три, ты что, не можешь сказать, что просто будешь жить своей жизнью?

– Ты знаешь моего отца? Я только заикнусь и, меня дома запрут, – надула губки Елена.

– Да ты и в магазине грубому продавцу ничего не ответишь, – разочарованно махнул рукой Дмитрий и стал собираться на подработку.

– Ну, Дим, – жалостливо посмотрела она на своего парня.

– Ладно, пойдешь, дверь захлопни. Завтра созвонимся, – вздохнул Дмитрий и вышел из квартиры.

Вечерняя подработка никак не клеилась, на душе было скверно, оттого, что он даже не поцеловал Лену на прощанье. Посмотрев на таскавших коробки работяг, Дмитрий махнул рукой и зашагал в сторону дома. Лена еще не должна была уйти, а вероятней всего она после университета как всегда уставшая и снова заснет у него дома.

Подходя к дому, посмотрел на окна квартиры. Света не было, и шторы были раскрыты.

«Значит, не спит, а ушла», – Дмитрий досадливо мотнул головой.

Белые ночи не дадут тебе поспать с раздернутыми шторами.

Окна домов более светлыми пятнами рассыпались по фасаду здания, маня своим уютом. Забежав по лестнице хорошо освещенной парадной, Дмитрий достал ключ из кармана и вставил его в замок. Поворот. Щелчок. Дверь подалась внутрь, но слегка заторможено.

«Что-то с полочки упало?» – подумал Дмитрий, толкая дверь.

Первым в квартиру скользнул свет из парадной и на глаза Дмитрию попались какие-то едва заметные нити.

«Нити?» – не понял Дмитрий, и по коже пробежал холодок.

Несколько нитей тянулись от входа в гостиную и цеплялись за угол туалета. Пара нитей тянулась к кухне. Зато в самой комнате Дмитрий различал блики нескольких переплетений слабо поблескивающих от света из парадной пучков тех самых непонятных нитей.

«Что тут…» – додумать он не успел, из дальней комнаты послышался слабый шорох.

Взяв из угла у двери бейсбольную биту, Дмитрий, осторожно перешагивая идущие по полу нити, на носочках прошел к проему в гостиную. Входную дверь запирать не стал.

Нет, по телу не пробежали мурашки, весь волосяной покров мгновенно вздыбился и, от увиденного перехватило дыхание. На диване лежала Лена, но к ней невозможно было подойти. В комнату сквозь раздернутые шторы падал призрачный свет Белых ночей, показывая ужасающую картину.

Комната полностью была перечеркнутая нитями, словно гигантский паук устроил в квартире Дмитрия свое логово. А на раскинутом диване… Лену можно было узнать только по одежде. Она будто неправильный кокон лежала с согнутыми в коленях ногами и скрюченными пальцами на руках. Тело в разных метах, будто прошил множеством штрихов сумасшедший портной, а из кожи, да и из одежды, во все стороны тянулись нити, цепляясь за стены, потолок и мебель. Из раскрытого рта девушки, словно тугой поток, вырывался --">