Илья Николаевич Романов , Извращённый отшельник - Наемник «S» ранга

дорогой. Мы остановились на светофоре.

— Я же сказал, ты — моя. И ни отец, ни кто-то ещё не заберёт тебя.

— Звучит как признание, — печально улыбнувшись, произнесла она. — Так по-ребячески.

— Считай как хочешь. Я уже говорил о своём отношении к тебе. — я сделал паузу, потом продолжил. — Нужно решить проблему академического запрета. И вообще, ты уверена, что присутствие телохранителя запрещено правилами академии?

— Так сказал господин Брэдли.

— Я не доверяю ему, — пожал я плечами.

— Но он же ваш отец, — прокряхтела Юнона.

— Который ни разу не поздравил с днём рождения? Он даже пир закатил по поводу моего выпуска из школы, чтобы не со мной отношения наладить, а похвастаться перед дружками, типа я не такой дебил как все считали.

Юнона вздохнула. Ясно что сказать ей было нечего. Отец, да и матери вместе с отпрысками терпеть меня не могли. Как и говорил, имидж придурка и разгильдяя я создал прекрасный, как произведение искусства. Лишь Юнона знала, что я притворщик.

— Приехали, господин, — произнесла брюнетка, когда мы остановились возле ворот поместья. — Вы так и не выпили алкоголь по дороге. Или сегодня не станете прикидываться пьяницей?

— Хм. Давай сюда, — буркнул я.

Юнона передала распечатанную бутылку виски. Я ливанул чутка на ладонь, разбрызгал капли по одежде. Сделал пяток крупных глотков.

— Ну и дрянь, — потёр под носом, передав вискарь.

— Простите, колу не взяла.

— Хрен с ней. Короче, в кейсе три с копейками миллиона. Трёшку переведи на счёт моей айти-компании от анонимного пожертвователя, на остальные купи себе чего-нибудь. Какое-нибудь платье там или трусики.

— Господин. Кхм.

— Ладно, можешь без трусиков. Если тебя так возмущает нижнее бельё.

— Я просто вспомнила кое-что. — скривила губы Юнона, взглянув снова в зеркало.

— Я был молод, — сглотнул я, припоминая как стащил её нижнее бельё, а она спалила. Было неловко, конечно. — Теперь это в прошлом.

— Я недавно убиралась в вашей комнате.

— Чёрт. Значит ты нашла? — прикрыл я сокрушённо глаза. Мой тайник с самым настоящим сокровищем из серии трусиков Юны. Похабно. Но по-мужскому смело. Да, я собрал их в количестве тридцати двух за все проведённые года в этой жизни.

— Нашла.

— Я не буду извиняться.

— Вы просто избалованный подросток. И это так мерзко. — она не ругалась. С каким-то холодным лицом говорила спокойно. Юнонка может быть той ещё стервой, но я привык держать всё под контролем.

— Ты ничего не понимаешь в мужской романтике, — хмыкнул я. Вот такой бессовестный я чел.

Мы въехали на территорию поместья и остановились подле особняка. Двухэтажный, протяжённостью в сотню метров. Здесь могло жить порядка трёхсот человек, но живёт всего тридцать, включая прислугу.

— Ладно, отложим тему нижнего белья на лучшие времена, — произнёс я. — Не забудь, что мы были в клубе Сальвадор.

— Это вы не забудьте, — хмыкнула Юнона.

— Ага. Я пошёл. То есть поплыл, — и скорчив лицо в фальшивом пьяном угаре, выбрался из ауди. В лицо подул прохладный ветер. Покачиваясь, я потопал в дом...

Глава 2

— С возвращением, господин, — поклонился пожилой дворецкий, стоило мне войти в дом.

Выглаженная форма, военная выправка и пышные усы. Звали этого бодрого деда Арчибальд. Эспер и страж особняка, который в одиночку может соперничать с наёмниками А-ранга из моей организации.

— Привет, Арчи, — наигранно пьяным голосом ответил я и с ухмылкой спросил: — А где моя любимая… Ик!... Семья?

Вечно спокойное лицо старика на короткую секунду исказила гримаса презрения. Он очень многое хотел мне сказать по поводу поведения. Да что тут говорить, этот старый хрыч только и делал, что крысил на меня отцу и матерям.

— Все члены рода Купер, — сделал он акцент на слове «все». — Сейчас находятся в гостиной.

Так значит моя семейка опять устроила общее собрание, а меня не позвали? Обидно. Хотя… Шучу. Терпеть не могу эти посиделки.

С наигранной рассеянностью сбросил кожанку, повесив на крючок гардеробной, снял с себя кроссовки и, переобувшись в домашние тапки направился по коридору. Старик следовал за мной, при этом не отрывая от моей тушки презренный взгляд, что чувствовалось даже спиной. Смотри не лопни от своей злобы, старикан.

По пути, выстланному из густого тёмно-зелёного ковра, на стенах коридора встречались картины шестизначной стоимости. В ряд стояли закреплённые рыцарские --">