Холли Блэк - Черное сердце

На автомате бросаюсь вперед, прямо через улицу, не обращая внимания на взвизгнувшую тормозами машину. Прохожие поворачиваются ко мне, никто не смотрит на парнишку. Даже мужчина из бильярдной смотрит на меня, а не на него.

– Беги, – кричу я.

Он все еще непонимающее пялится, а мальчишка уже хватает его за горло голой рукой.

Тянусь, чтобы схватить его за плечо, но поздно: мужчина тюком падает на мостовую. Парень разворачивается ко мне и взмахивает голыми пальцами. Хватаю его за запястье и со всей силы выворачиваю руку за спину.

Он со стоном ударяет мне в лицо свободной рукой в перчатке.

Отшатываюсь. С мгновение мы стоим друг напротив друга. Наконец-то я могу хорошенько рассмотреть его лицо. С удивлением подмечаю аккуратно выщипанные брови. Под ними большие карие глаза. Парень прищуривается. А потом разворачивается и пускается наутек.

Бегу за ним. Не думая, на автомате. «Кассель, что же ты делаешь?» Оборачиваюсь в сторону Баррона, но тот стоит ко мне спиной, весь в телефоне.

Чудненько.

Парнишка быстрый, но я-то уже три года тренируюсь. Знаю, как правильно бежать: надо пропустить его вперед, пока он делает рывок, потом противник сдуется, и я его нагоню. Мимо проносятся квартал за кварталом. Я все ближе.

Этим же и занимаются федеральные агенты, так? Гоняются за плохими парнями.

Но я не поэтому за ним бегу. Я словно преследую собственную тень. И не могу остановиться.

Парнишка оглядывается через плечо и, видимо, поняв, что я нагоняю, меняет тактику – резко сворачивает в переулок.

Когда я забегаю за угол вслед за ним, он вытаскивает что-то из-под худи. Хватаюсь за первое, что попадается под руку, – это деревянная доска рядом с кучей мусора.

Взмахиваю ей. Вовремя – парень выхватил пистолет. Дерево ударяет по металлу, и удар отдается у меня в руке. Пистолет отлетает к кирпичной стенке, будто я отбил подачу на ежегодном чемпионате по бейсболу.

По-моему, парнишка удивился не меньше моего.

Медленно подхожу, сжимая в руке доску. От удара она раскололась, и верхняя часть болтается на тоненькой щепочке. А конец нижней напоминает острие копья. Парнишка наблюдает, весь подобрался. На вид не старше меня, а может, даже и младше.

– Охренеть. Ты кто такой?

Когда он открывает рот, я замечаю у него несколько золотых зубов. Они блестят в вечернем свете. Три снизу, один сверху. Парнишка запыхался. Я тоже.

Наклонившись, поднимаю трясущейся рукой пистолет и отщелкиваю предохранитель. Бросаю свою деревяшку. Кто я в данную секунду? Понятия не имею.

– Почему? – спрашиваю я, тяжело дыша. – Почему она заплатила тебе за его убийство?

– Слушай, – он поднимает руки – одна в перчатке, одна голая – будто признавая свое поражение, но выглядит при этом скорее удивленным, чем испуганным. – Если это был твой друг…

– Он мне не друг.

Парнишка медленно опускает руки – будто бы расслабился, что-то такое понял насчет меня. Может, увидел, что я не коп.

– Я никого ни о чем таком не спрашиваю. Не знаю, ясно тебе? Работа есть работа.

Киваю.

– Шею покажи.

– Шрамов у меня нет, – он оттягивает ворот худи, шрамов действительно нет. – Сам на себя работаю. Не дело такому красавчику, как я, лезть во все это дерьмо. Никому на Гейджа воротник не надеть.

– Ясно.

– Если ты эту девчонку знаешь, то знаешь, и чем она занимается.

Он вынимает изо рта зуб – настоящий, не золотой. Почерневший зуб на затянутой в перчатку ладони напоминает жемчужину с изъяном.

– Хорошо хоть, что за убийство отстегивают неплохо, – ухмыляется парнишка. – Золотишко-то дорогое.

Я стараюсь не показать удивления: мастер смерти, который теряет после убийства всего лишь зуб, – весьма опасный противник. Любое проклятие, будь то магия силы, удачи, памяти, эмоций, снов, смерти или даже трансформации, вызывает отдачу. Как говорит дедушка, проклятие работает над мастером. Отдача может покалечить и даже убить. У мастеров смерти отмирает какая-нибудь часть тела – у кого-то легкое, у кого-то палец. А у кого-то всего-навсего зуб.

– И зачем же мастеру смерти пистолет?

– Он мне дорог как память. Бабуле моей принадлежал, – отвечает Гейдж, а потом чуть нерешительно продолжает: – Слушай, ты же стрелять не будешь. Если б хотел, уже бы выстрелил, так, может, мы просто…

– Уверен, что хочешь со мной в слабо сыграть? Точно уверен?

Гейдж подбирается.