Екатерина Полякова - Будь моим Водителем

Марек не свалился на платформу только потому, что и так стоял, опустившись на одно колено, чтобы не возвышаться над Вэлом. Нет, версия-то хорошая, шел, значит, приличный мальчик из кино после вечернего сеанса и угодил под горячую руку взбесившемуся Гонщику, но… А Вэл так же спокойно продолжал:

— Наверное, моя кровь должна остаться… Только я сам не смогу. Почему сюда и пришел. Не могу… решиться. Сделаешь?

«Ты ведь сможешь… чтобы не больно?» — совсем недавно спрашивал его этот самый Вэл. Марек скрипнул зубами. Конечно, Вэлу неоткуда знать, о чем он просит. А Марек сейчас яснее, чем когда-либо в жизни, понимал, как становятся Внешними. Яснее, чем в ночь гибели Птахи, когда он осознал, что на самом деле мальчика Вадика давно не было в живых. И что с тех пор он погибал еще не раз. Но с ним был Птаха, который — как тогда казалось — успевал вмешаться в последний момент. Отбить от шпаны, выдернуть из-под колес, отвлечь противника на себя. А на самом деле каждый такой случай был своего рода развилкой. В одной версии реальности было так, как он помнил — но в другой он погибал. Но Птахе в чем-то было проще. Получалось, что он просто не успел или не смог вмешаться. А сейчас выходило, что в одном из вариантов Марек убьет Вэла собственными руками. И с той же кристальной ясностью он понимал, что никак иначе нельзя.

— Да, — все тем же странно чужим голосом произнес Марек. — Сделаю.

Он огляделся. Платформа была пуста. Отсюда был хорошо виден переулок, где недавно — а казалось, целую вечность назад — к Мареку прицепилась шпана, решив, что одинокий длинноволосый парень просто выпендривается, подражая афише недавно вышедшего боевика. А школьник в черной водолазке, значит, случайно проходил мимо. Пустился в бегство куда глаза глядят при виде начавшегося побоища, и Гонщик принял его за одного из тех ребят из переулка. С закономерным финалом. Марек чуть усмехнулся своим мыслям — все лучше, чем думать, получится ли вообще провести Вэла по этой «развилке». Но усмешка, видимо, вышла очень кривой. Вэл впервые взглянул на него с некоторым испугом.

— Не надо бояться, — проговорил Марек. — Вообще. Совсем. И, пожалуйста… верь мне.

— Я верю тебе, — Вэл снова улыбнулся.

— Тогда дай руку.

Нож, подаренный когда-то Некромантом, словно сам скользнул из ножен. И Марек успокоился — все будет так, как должно быть. Просто потому, что никак иначе быть не может.

Мир раздвоился. Точнее, утратил четкость и поплыл, как будто сквозь воду. Или как на тех старых открытках, где изображение меняется под разными углами. Марек словно со стороны видел, как его нож глубоко располосовал руку Вэла и вонзился ему в горло, как много раз бывало в реальном бою — но в то же время он видел решительное и все же аккуратное движение, оставившее лишь символический порез, который, впрочем, тут же наполнился кровью. И в тот же момент мир собрался воедино. Вэл стоял перед ним, задумчиво глядя на свою левую руку — но внезапно пошатнулся и упал бы, если бы Марек не успел его подхватить.

— Вот же… не думал, — с трудом выговорил он. — Вообще… я вроде крови не боялся. Но толком и не приходилось…

— На свою смотреть неприятнее, — Марек старался говорить беспечно. — Сейчас будет лучше, пойдем отсюда.

«Пойдем» — это было сильно сказано, потому что Вэла ему пришлось поднять на руки. Хотя так даже лучше — своей спиной Марек закрыл от него платформу. Почему-то ему казалось, что Вэл, вздумай он обернуться, увидит то же самое, что видел сам Марек — лужу крови и осевший на перрон черный силуэт, как будто все еще заслоняющийся рукой от удара. Марек чуть поежился и направился к лестнице.

— Я… могу сам, — проговорил Вэл. — Ну что ты… я, в конце концов, тяжелый.

— Да не особо, — Марек уже вполне восстановил самообладание. — Я сильнее, чем могу выглядеть. И вообще, прямо все как надо получается: на платформу зашли двое, а вышел один. Я.

Вэла ощутимо передернуло, и вот это было зря — он был, конечно, невысоким и худощавым, но все ж таки не ребенок уже. Впрочем, Марек его удержал. А Вэл задумчиво проговорил:

— Мне на секунду показалось… что все по-настоящему. Я верю тебе, — быстро поправился он, — просто момент был такой…

— Ну так я тот самый страшный Гонщик, — теперь Марек уже сознательно ухмыльнулся как можно кривее и зловещее, — мне положено.