Мария Александровна Ермакова - Кольцо Волка

затем лыжи и остатки трапезы. Внимательно, в этом случае значило — профессионально. Я тоже разглядывала его, и вот что заметила. На нем был тулуп, делавший его похожим на гризли из-за высокого роста и широкой груди. На ногах — белые валенки. А вот под тулупом, распахнутым настежь, идеально сидел черный костюм, с белой рубашкой и темно-синим галстуком. Пиджак был застегнут, но я видела, как чуть топорщилась левая сторона — там, должно быть, висела кобура с пистолетом.

Принесла нелегкая! Вот только нас — сюда, или его — к нам?

Охранник улыбнулся и, несмотря на неприятность ситуации, мне отчего-то захотелось улыбнуться в ответ. У него была открытая, искренняя улыбка и отличные зубы.

— Тут вот какое дело, — немного смущенно сказал он. — Вы зашли в частное владение. А хозяин этого не любит. Я прошу вас…

— Вы нас, что, прогоняете? — удивилась Катька.

Ее еще никто и никогда ниоткуда не выгонял.

— А хозяин кто — Кащей? — возмущенно продолжала она, не замечая мои предупредительные одергивания, — Ему жалко, что мы тут чай попьем?

— Вы уж простите меня, принцесса, — никак не реагируя на Кащея, отвечал гризли, — но мне придется вас выдворить с охраняемой территории!

— И на какой двор? — тут же заинтересовался Катенок.

Охранник нахмурился.

— Ну, куда вы нас задворите? — пояснила Катька.

Я только вздохнула. Охранник посмотрел на меня и вдруг расхохотался. Он смеялся так заразительно, что за ним захихикала и Катька, и даже я криво улыбнулась.

— Боже упаси! — сказал молодец. — Никуда я вас задворять не стану. Вы на машине или со станции на лыжах ехали?

— На машине! — гордо выпалила Катька.

Черт возьми!

— Далеко машина? — продолжал он спрашивать.

— Далеко! — рявкнула я, чувствительно дернув Катенка за руку.

— Тогда собирайте вещи, я вас провожу! — продолжал улыбаться мужчина. — А чтобы не было так обидно, помогу рюкзак донести!

— Мы как-нибудь сами, — буркнула я, вставая с бревна и принимаясь собирать вещи.

Настроение было безнадежно испорчено. Так себя всегда чувствуешь, когда об тебя вытирают ноги. Со мной такое случалось не часто. Но — как и каждому человеку — иногда мне указывали мое место. Ах, как неприятно! Да еще при ребенке!

Я сердито застегнула рюкзак, отставила его в сторону и потянулась к лыжам.

— Вы машину на шоссе оставили? — спросил охранник, легко поднимая рюкзак и закидывая на свою широченную спину. — Здесь недалеко дорога — по ней попадем прямо на шоссе.

— Это мы попадем, — перебила я, — отдайте рюкзак!

— Стемнеет скоро, — примирительно сказал охранник, — а вы одна с ребенком. Я вас, пожалуй, до машины провожу!

И не успела я и слова сказать, как он достал из кармана тулупа рацию, и сообщил в нее, что объект обнаружен, состоит из женщины с ребенком, опасности не представляет, и он их, то есть нас, проводит до шоссе, так как они, то есть мы, заплутали!

В полном обалдении я смотрела, как он убирает рацию, подхватывает на руки Катьку и кивает мне на лыжи.

— А вы это возьмите. Тут по снегу недалеко — под стеной дома идет тропинка вкруг, по ней мы как раз и до дороги доберемся!

— Вам лучше меня поставить на место, — сказала притихшая Катька, — а то мама рассердится!

— Я тебя на тропинке поставлю. А здесь снега много — ноги промочишь, горло заболит. Вот тогда мама точно рассердится! — ответил наглец, и пошел прочь, унося моего ребенка.

Мне ничего не оставалось, как подхватить лыжи и бежать за ним, борясь с желанием огреть его лыжами по голове или проткнуть лыжными палками насквозь.

— А что бывает, когда она сердится? — краем уха уловила я. — Посуду бьет?

Я прибавила шагу, но лыжи, которые я в спешке так и не скрепила, норовили выпасть из рук. Поэтому что ответила моя дочь, я не расслышала.

Елки расступились, и мы оказались аккурат под стенами замка. Они были сложены по всем правилам фортификации — с узкими бойницами, толстыми башнями по углам. За один такой угол мы завернули — охранник так и нес Катьку на руках, а она не стремилась идти пешком, должно быть, устала — и оказались на расчищенной поляне, усаженной укатанным в мешковину можжевельником и еще какими-то кустарниками. Прямо перед этой стеной разлился замерзший сейчас прудик с желтыми палками камыша и рогоза, полускрытыми снегом. Впереди через прудик разлегся узкий — на одну машину — мост. Когда мы, идя под стеной замка, подошли к нему, я едва не --">