Гарри Тертлдав - Крисп Видесский

брака с императрицей. Возможно, спешка вызовет сплетни в народе, но к допустимости вашего союза в глазах церкви это уже не имеет прямого отношения.

— Правда? — Крисп и удивился, и обрадовался. — Я весьма рад это слышать, пресвятой отец.

Встав, он своими руками налил вина патриарху, а заодно и себе.

— А я счастлив послужить вам, не поступаясь совестью, ваше величество, — ответил Гнатий и поднял кубок:

— За ваше наилучшее здоровье.

— И ваше. — Автократор и патриарх выпили.

— Как я понял из ваших слов, — заметил Крисп, — вы не против самолично провести церемонию бракосочетания?

Если Гнатий уступил только из вежливости, подумал он, то заколеблется, а то и откажет. Но патриарх не замешкался с ответом.

— Буду лишь польщен подобной честью, ваше величество. Только назначьте день. Судя по вашей настойчивости, мне не придется ждать долго.

— Именно. — Крисп все еще не пришел в себя от такого пылкого сотрудничества. — Сможете ли вы подготовить все за… м-мм… за десять дней?

Патриарх пошевелил губами.

— Через пару дней после полнолуния? К вашим услугам. — Он опять поклонился.

— Великолепно. — Крисп встал, давая понять, что аудиенция окончена. Патриарх понял, тут же откланялся, и Барсим вывел его из императорских палат.

А Крисп вернулся к кадастрам. Царапая пометки на навощенной табличке, он чуть улыбался. Разобраться с патриархом оказалось проще, чем он рассчитывал, и к Гнатию Крисп испытывал легкое презрение. Казалось, патриарх был готов на все, только бы сохранить за собой теплое место. Надо лишь держать его в ежовых рукавицах, и все будет в порядке.

«Одной заботой меньше», — подумал Крисп и взялся за следующий свиток.

* * *

— Не волнуйтесь, ваше величество, — сказал Мавр. — Времени у нас достаточно.

Крисп глянул на побратима с благодарностью и раздражением.

— Благим богом клянусь, приятно хоть от кого-то это слышать. Все швеи пищат котятами и плачутся, что платье Дары хоть лопни, не будет готово к сроку. И если они пищат котятами, то мастер-чеканщик ревет белугой — большой такой белугой! Говорит, что я могу сослать его в Присту, коли мне охота, но для праздничного подаяния все равно не начеканят достаточно золотых с моей физиономией.

— В Присту, да? — Глаза Мавра весело искрились. — Тогда он всерьез. — В одинокое поселение на северном берегу Видесского моря ссылали самых неисправимых преступников империи. По доброй воле туда не попадал почти никто.

— Да хоть в шутку, — отрезал Крисп. — Мне нужно золото, чтобы раздать народу. В ночь коронации мы слишком поторопились с захватом власти. Теперь у меня есть шанс оправдаться. Если я и сейчас не дам людям денег, меня сочтут скрягой, и неприятностей тогда не оберешься.

— Вообще-то ты прав, — согласился Мавр, — но почему это должно быть непременно твое золото? Это, конечно, предпочтительнее, но ведь в твоих руках и монетный двор, и казна. Кому интересно, чье лицо красуется на монете, если монета золотая?

— А в этом что-то есть, — подумав, сказал Крисп. — И мастер будет доволен. Танилида была бы рада тебя слышать; ты все-таки в нее пошел.

— Сочту это похвалой, — заметил Мавр.

— Надеюсь. Это и есть похвала. — Матерью Мавра Крисп искренне восхищался. Танилида была не только богатейшей землевладелицей в окрестностях восточного городка Опсикион, но также чародейкой и провидицей. Она предсказала неожиданный взлет Криспа, помогла ему деньгами и советом, побратала его с Мавром, и в те полгода, что провел Крисп в Опсикионе, прежде чем вернуться в город Видесс, являлась его любовницей, хотя и была на десять лет старше. О последнем Мавр не знал. Крисп все еще судил обо всех прочих женщинах по Танилиде — даже о Даре, хотя та и не знала об этом.

Барсим осторожно постучал в распахнутую дверь.

— Ваше величество, почтенный господин, ваше присутствие требуется на очередной репетиции венчальной процессии.

В церемониальных делах вестиарий имел право приказывать самому Автократору.

— Сейчас мы придем, Барсим, — пообещал Крисп. Вестиарий отступил на пару шагов, но не ушел. Крисп повернулся к Мавру: Думаю, что перед свадьбой я объявлю тебя севастом.

— Что? Меня?! — Мавру было около двадцати пяти — на пару лет меньше, чем самому Криспу, — и чувства свои он выражал более бурно. Вот и сейчас он не сдержал восторженного восклицания: Когда тебе это в голову --">