Иар Эльтеррус - Бремя императора

скорее на кривой клюв коршуна. Серые глаза спокойны и ироничны, что не похоже на наивного провинциала. Но красив, девушки явно будут заглядываться на молодого лорда, даже нос его не портит. И далеко не так прост, каким кажется с первого взгляда. Двигается подобно дикому коту, сразу понятно, что обучался у горных мастеров. Впрочем, если он сын вождя, то неудивительно. Стражник поискал глазами предупреждающий черный шнурок на левом плече горца, нашел его на положенном месте и удовлетворенно кивнул. Запрещено мастерам боя ходить без шнурка, еще первым императором запрещено. Потом взгляд упал на обтянутые шершавой кожей мерха [1]рукояти картагов, торчавших из-за плечей юноши. Они тоже сказали о многом. Продав один такой меч, вполне можно купить десяток трактиров со всем их содержимым вместе. Только вот не найдется безумца, способного продать картаг. Эти мечи являлись живыми, каждый ученик горных мастеров ковал их себе сам под руководством учителя и мастера-кузнеца боевого братства. А вот что с ними делали потом, так и осталось тайной за семью печатями, владельцы мечей держали рот на замке. Но украсть живой меч после проведения всех обрядов не мог никто, вор умирал в страшных муках, а клинок возвращался к хозяину. Так или иначе, но возвращался. Однако до сих пор стражник редко видел два картага у одного человека. Разве что у старшего наставника боевого братства, Элоиза Кертала, но о старике говорить не стоило, в боевой иерархии Тарсидара он стоял вне всякой конкуренции, даже Ланиг ар Вортон, начальник императорской стражи провинции, не мог сравниться с ним в мастерстве и имел только один призрачный меч. А теперь вот юнец с двумя картагами. Удивительно. Кто он? Мастер двумечного боя? Такой молодой? Мальчишке ведь никак не больше восемнадцати, ну, может быть, двадцати лет. И что он, интересно, забыл в торговой столице? Обычно подобные ему в Тарсидаре не задерживались, стремясь в Элиандар, ко двору канцлера.

– Дык, дело житейское, молодой господин, – степенно ответил пожилой воин. – Найдется, конечно. Вы на южную оконечность города подите, там энтих трактиров, что собак нерезанных. Но как по мне, лучше «Пьяного борова» найти трудно. Какая свинина там! А эль каков… Эх! У тамошней хозяюшки руки золотые.

– А где таможня?

– Да вон она, вон та здоровенная домина. Спросите на входе префекта Корфина, он приезжими господами ведает. Все сделает, как надо. А как в таверну придете, скажите хозяину, папаше Дорфиту, что вас к нему старина Мерт послал.

– Спасибо тебе, воин! – добродушно улыбнулся юноша, перекинул котомку через плечо, едва не задев рукоять одного из мечей, и зашагал в сторону таможни.

Стражник долго смотрел ему вслед и качал головой. Почему-то казалось, что скоро он об этом парне еще услышит, такие неизвестными не остаются. Или очень быстро гибнут. Приятно, к тому же, что удалось кое-что выгадать. Если юнец доберется до «Пьяного борова», то папаша Дорфит стражнику за молодого лорда добрый десяток кружек лучшего эля бесплатно поставит.

Ну, вот! Детская мечта исполнилась. Метрополия! Лек торжествующе рассмеялся, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Какое ему дело до них! Пусть себе смеются. Юноша жадно смотрел на высокие, изукрашенные дома за пределами порта. Вдалеке виднелся возвышающийся на добрых шестьсот локтей шпиль императорской башни, освещающей по ночам город. И это только второй по значимости город империи? Какова же тогда столица, знаменитый на весь мир белокаменный Элиандар? Впрочем, чего гадать, отсюда он отправится именно туда. Сам все увидит. Вспомнив рассказы учителя манер, мэтра Менхема, Лек насмешливо фыркнул. Если верить этому старому чудаку, то в великом городе едва ли не золото с неба падает, а люди добры, мудры и богаты. Но это он явно нафантазировал, люди остаются людьми хоть в горном селении, хоть в столице. Всегда найдется какая-нибудь сволочь, портящая жизнь окружающим.

Дома Леку ар Сантену, младшему сыну высокого лорда, ничего, кроме титула, не светило, да и особым богатством отец никогда не отличался. В молодости он был вождем небольшого племени Легконогих, и одним из первых принес клятву верности императору, став высоким лордом элианской империи в двадцатилетнем возрасте. Причина такого поступка оказалась очень проста, хотя знали о ней только ближайшие родственники и предпочитали не распространяться о неприятном прошлом. Все дело было в самой обычной корысти. --">