Сергей Радин - Лёхин с Шишиком на плече

площадки и принялся за тренировку. Немного смущало, что могут увидеть ("Ты же хотел, чтобы видели! И ахали от восторга!"), но бегает же народ по пешеходным дорожкам — и ничего… Ни романтики, ни героики, как в боевиках, тоже не получилось. По дороге во двор увязались за Лехиным Касьянушка с Дормидонтом Силычем. Ну какая может быть с ними романтика! Лехин удары отрабатывает, а напротив стоит Касьянушка, благообразно сложив ручки на животе, и чинно рассказывает про какую-то добродетельную купчиху, которая "кажну пятницу копеечку подавала". А справа изгаляется Дормидонт Силыч: Лехин наносит тренировочный удар — призрак радостно сопровождает тычок зверским "Хе!". Спасибо еще, не заезженным "Кий-я!".

В общем, через десять минут тренировки Лехин откровенно обхохотался. Он уже изнемогал от смеха и старания приглушить его (что люди подумают?! Псих-одиночка?!), когда из кустов вынесло еще двух призраков: Линь Тай задержался у Касьянушки, который обрадовался новому слушателю и принялся пересказывать историю про купчиху; а бывший агент, Глеб Семенович, прямиком порхнул к Лехину.

— Считаем своим долгом предупредить. — Призрак конфиденциально откашлялся. — К вам, Алексей Григорьич, направляется Веча. К сожалению, сказать, какие у него намерения, мы не можем.

— А на вид он как? Грозен? — легкомысленно ляпнул Лехин.

— Вам бы все шуточки шутить! — обиделся Глеб Семенович. — А тут ведь дело серьезное. Можно сказать — опасное. А вдруг он идет рассчитаться за то, что без его ведома втянули в операцию с потенциально смертельным исходом? Он же алкоголик. Мало ли что придет в голову больному человеку.

"Больной человек" прошел сквозь призрачную тень Глеба Семеновича и остановился перед Лехиным. Лехин не спеша закончил последнее упражнение разминочного комплекса, спокойно кивнул:

— Здорово, сосед.

— Здорово, коль не шутишь, — буркнул Веча.

Насупленный и набычившийся, верзила выглядел таким угрюмым, что Лехин невольно стиснул гардинку. Но Веча шумно вздохнул и спросил словно бы с претензией:

— Это ведь не самбо, да?

— Не самбо, — подтвердил Лехин и по собственному почину продолжил подкинутую соседом тему в медлительной манере Вечи: — Из всех стилей нахватал приемов по душе — и отрабатываю.

— Слышь, Алексей, возражать не будешь, если я рядышком пристроюсь заниматься-то? Ты свое, я свое. Одному как-то несподручно, а иной раз и лень. Как? А, Алексей? А то ведь я подраспустил мышцы, аж самому порой тошно бывает, как вспомню, какой крепкий да легкий ходил.

— Пристраивайся, Вячеслав. Сам видишь, места на многих хватит.

Неугомонный Линь Тай тут же метнулся к Вече и стал повторять за ним движения, бешено выпуча косенькие глаза и запыхтев от усилий. Комик нашелся. Пародист.

Глеб Семенович колыхался у турника, философски поглядывая на своего младшего друга и новоявленных спортсменов. Дормидонт Силыч загнал Касьянушку в кусты, где смачно и в лицах рассказывал очередной похабный анекдот. Касьянушка плевался, тоненько вскрикивая: "Ох, батюшки, страсти-то какие!" Но бежать не решался. Смысла нет: Дормидонт Силыч догонит и в наказанье заставит выслушать еще один анекдот.

В общем, красота. Спокойные, мирные будни. Призраки радуются благополучному, без оглядки существованию. Рядом сопит Веча — еще одно неожиданное следствие недавней жуткой истории. А ближе к полудню позвонит Анна и смущенно спросит о чем-нибудь ненужном. А если не позвонит, за телефонную трубку возьмется Лехин, у которого есть законный повод поинтересоваться здоровьем Соболева.

Только солнышка не хватает. Но это дело считанных минут. Небо-то вон какое — чистое, синью до краев налитое. Да и домовые обещали еще один жаркий день летнего месяца августа.

--">