Татьяна Сергеевна Минасян - Не такие, как все

Выходило, что Чернышевой по-любому нужно идти в назначенное место, причем немедленно, а то, чего доброго, подруга еще сильнее испугается и уйдет. Продолжая хромать, девушка решительно двинулась в сторону небольшого парка — любимого места их со Светой детских игр и прогулок. С приятным удивлением она обнаружила, что перед тем, как вывалиться из окна, успела повесить на плечо сумочку и что накануне не вытащила из нее кошелек и черные солнечные очки.

Больше бежать она не могла — при одной мысли об этом на глаза наворачивались слезы. Поэтому Марти убедила себя, что, двигаясь медленным и степенным шагом, она привлечет к себе меньше внимания. О том, что идущая медленно и хромающая девушка с содранными в кровь ладонями, одетая в перепачканный ржавчиной джинсовый костюм, может привлечь не меньше внимания, чем бегущая, она старалась не думать.

Впрочем, до условленного места она доковыляла без каких-либо проблем. Раздвинула ветки высоких посаженных вплотную друг к другу кустов сирени и радостно охнула — приятельница ее дождалась.

— Наконец-то! — Света вскочила с лежащего на земле ящика из-под пивных бутылок и бросилась Марти навстречу, привычно протягивая ей руки. И вдруг замерла на полпути — на лице у нее все еще была улыбка, но во взгляде появилась настороженность, даже, пожалуй, легкий страх, точно такой же, какой Марти привыкла видеть в глазах своей матери и бабушки. И этот опасающийся, неуверенный в себе взгляд заставил ее окончательно поверить в то, что ее тайна раскрыта и что она не зря прыгала в окно и спешила спрятаться от тех, кто ее разыскивал. Хотя сейчас ее куда больше интересовала возможность присесть — кивнув Светлане, Марти с облегчением опустилась на другой пластмассовый ящик.

— Ну, рассказывай, в чем дело, — устало вздохнула она, поправляя темные очки.

Теперь Света выглядела не испуганной, а виноватой.

— Марти, ты понимаешь… — начала она неуверенно, — к нам в общагу сегодня пришли два мужика. Показали удостоверения — из прокуратуры. И попросили собрать всех, кто с тобой общается. Ну, мы с Дашкой сначала подумали, с тобой что-то случилось! Вот и побежали всех собирать… Слушай, а где это ты так вывалялась?!

— Не важно, — поморщилась Марти, — рассказывай все, и как можно точнее.

— Хорошо, сейчас. В общем, они сначала всякую ерунду спрашивали. Типа там, давно ли мы тебя знаем, бывали ли у тебя в гостях, знакомы ли с твоими родителями… Ну, Дашка сказала, что маму твою как-то видела и что отца у тебя нет. Ты ведь этого не скрываешь? Вот мы и ответили… Потом тот, который главный, спросил, хороший ли ты человек. Ну, и мы, естественно, сказали, что да, ничего такой…

— Спасибо, — несмотря на совершенно поганую ситуацию, в которой она оказалась, Марти не удержалась от улыбки. — Я польщена.

— Да мы правда так думали! — вспыхнула Света, и ее подруга машинально отметила про себя, что сказано это было в прошедшем времени. — В общем, Дашка и Людка стали говорить, что тебя вообще все очень любят, и девчонки наши, и преподы, и мальчики тоже… Ну и он спросил, можно ли сказать, что ты можешь очаровать кого хочешь? Ведь тебя действительно всегда все любили, это еще в школе началось…

— Да, меня всегда все любили, — без всякого выражения повторила Марти.

— …а потом они стали расспрашивать, нет ли у тебя каких-нибудь странностей, — все более жалобным голосом вещала Светлана. — Ну, мы посмеялись, а они говорят: «Смелее, смелее, это нужно для ее же пользы!» Их наверняка специально учили так допросы вести, чтобы ко всем войти в доверие, чтобы всех разговорить… Вот мы и разговорились…