Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф

барон, а в самом конце — гауграф. Можно даже мелким шрифтом, хотя слово «шрифт» знает пока только отец Дитрих с его помощниками по типографии.

Я вскинул руку, призывая к вниманию. Гуляки начали благовоспитанно умолкать, а кто не заметил жеста сюзерена, того толкали и заставляли повернуться в мою сторону.

— Дорогие друзья, — сказал я проникновенно, — в данном случае не титул важен! Дело в этом участке земли! Просто уж сложилось, вы это знаете лучше меня, нельзя иметь под рукой такие земли… пусть не очень большие, согласен, не обладая титулом.

— Гауграф, — сказал сэр Клавдий сварливо, — мало!

— В Фоссано, — напомнил я, — коннетабль, в Армландии — гроссграф, в Черро — маркиз, в Сворве — барон… Ну и что? Меня ну ничуть не задевает, что гауграф — наименьшая, если не ошибаюсь, ступенька в иерархии графов.

Сэр Герцель прорычал злобно:

— А нас задевает! Гауграф… Это не насмешка ли? А меньше Гиллеберд ничего не мог дать?

— Если по земле, — вступился за Гиллеберда сэр Ульрих неожиданно благоразумно, — то все строго по закону. В Турнедо законы чтят, потому королевство крепче… соседних. Если сложить земли барона Руаяля и треть земель Волтона, что ныне отошли к сэру Ричарду, получается по размерам больше баронства, но меньше полноценного графства.

Некоторые призадумались, старательно вспоминая сложную таблицу соотношения размеров земель, количества деревень и крестьян с причитающимися в таких случаях титулами, другие и не пытались одолеть такую задачу, это бы в начале пира, когда вино только разливают по кубкам…

Я отмахнулся.

— Да ладно вам. Гауграфство позволяет нам контролировать эту пограничную землю. И даже соседние, но это между нами, вслух такое нелестное для противника не стоит… Хотя всем такое понятно, но мы же люди приличные? Прилюдно над поверженными и побежденными не улыбаемся, а все за спиной, за спиной… Это, так сказать, наш Кенигсберг, выдвинутый на территорию потенциального и весьма опасного противника. Наверное, надо будет переименовать замок покойного сэра Руаяля во что-то более нашенское.

— Ричардбург! — предложил сэр Ульрих.

Сэр Клавдий поморщился.

— Как вы можете, сэр Ульрих, — сказал он с упреком, — к славному имени сэра Ричарда прицеплять поганое плебейское слово «бург»! Это в Сен-Мари бургеры уже в почете, уж и не знаю, за что, а у нас простонародье знают свое место.

— Ричардберг, — сказал сэр Паллант, — намного лучше! Ричард-скала, Ричард-гора!

— Ричард-берег, — подсказал сэр Клавдий.

— Да и похоже на «Кенигсберг», — согласился я, — но, наверное, все-таки оставим это на потом. Сейчас не стоит дразнить без пользы для себя Гиллеберда и его уже и без того раздраженное и разочарованное окружение. Для них все со словом «Ричард» будет лишним уколом шила в задницу. Пусть пока, как и раньше, зовется… как он зовется, кто помнит? Главное, кто владелец.

По их лицам видел, что это для мужчин не главное, куда важнее прилюдно щелкнуть противника по носу и побахвалиться бицепсами, а я какой-то весь из себя бюргеристый. Всего-то ничего побыл в Сен-Мари и уже обюргерился, куда уж тамошним бюргерам прививать начатки благородного поведения, если сами теряем.

Я оглядел зал, все смотрят внимательно, хотя рожи красные, а глазки осоловели.

— Главное, — сказал я настойчиво, — прикроем сэра Тамплиера! И вообще угрожать будем шведу. Не одному же сэру Будакеру нести всю тяжесть обороны наших священных границ? Государство должно снять часть нагрузки с подданных и постараться переложить на противника или хотя бы на союзников.

Сэр Клавдий проворчал угрожающе:

— Да уж… Одно дело нападать на беззащитный замок Тамплиера, другое — на владение самого сэра Ричарда, коннетабля Фоссано, гроссграфа Армландии, майордома Сен-Мари и маркграфа…

Я страдальчески поморщился.

— Хоть про маркграфство помолчите, а то у меня сейчас сердце схватит… По сути, оно еще меньше, чем гауграфство. Здесь хоть клочок земли! А там звук один. Пустой титул.

Сэр Клавдий покачал головой:

— Вы уж совсем, сэр Ричард…

— Что?

— Видите только черное впереди! Вполне может быть, под тем звуком немалые земли.

Я страдальчески скривился.

— Умеете утешить, мой дорогой друг. Это еще хуже!

— Сэр Ричард! Почему?

— Тут и один клочок земли отвоевали больше хитростями да внезапным напором, а как с немалыми? Вообще увязнешь! А я увязать не хочу.

Он кивнул, бросил на меня внимательный --">