Илья Стальнов - Удар иглы

приходящие по назначению, везут почту, ружья, порох, сельскохозяйственные инструменты и почтенных колонистов с явями. А там, куда они направляются, такие же убогие городишки, как в Европе, только чуть поменьше, беднее. Те же ничтожные страсти, векселя, залоги, купчие и дарственные, Былые патологические зверства испанцев стали уже чем-то привычным и обыденным — ни взлетов, ни падений духа, только размереный, изо дня в день свист хлыста надсмотрщиков, заудные казни и подсчеты барышей. Люди умудряют все покрыть паутиной скуки.

— Скука, ха! Если бы скука сопровождала нас все путешествия, нам бы крупно повезло. По-настоящему весело будет, когда наш перегруженный галион при первом серьезном шторме пойдет на дно, — ответил я.

— На других галионах положение вряд ли иное.

— Говоришь — скука. Совсем весело будет, когда англичане вздумают посмотреть, что есть хорошего в трюмах испанского флота. Вспомни, три года назад испанцы сами затопили свой флот, следовавший из Индий в Севилью, когда на рейде бухты Вито появились превосходящие силы англичан. Эти корабли уютно покоятся на дне, груженные золотом, которое так не досталось ни испанской, ни английской короне.

— Дружище, ты обладаешь способностью опускать разговоры о высоких, тонких материях на грубую земную твердь, — заметил Винер.

На корабле было множество пассажиров: отряд солдат, переселенцы, королевские чиновники. Уже после трех дней плавания я начал узнавать многих в лицо. Все, кто мог, высыпали на палубу, когда корабельный священник читал утреннюю мессу, присутствие на которой считалось обязательным. Посещали ее все с энтузиазмом, которого не встретишь на тверди. Дело даже не только в том, что галион принадлежал Испании и уклонение от исполнения религиозных обрядов считалось просто немыслимым, но и в том, что в океанском путешествии люди становились особо набожными и суеверными. Вид бескрайних водных просторов, замкнутость в деревянной лоханке, нешуточные опасности похода — все это порождало страх, готовый при удобном случае перерасти в панический ужас. Взаимоотношения человека и моря насчитывают тысячелетия, и никогда они не были особенно теплыми. Дно океанов усеяно человеческими костями и обломками кораблей, с каждым годом их становится все больше, и никто не может поручиться, что очередной жертвой Нептуна во время путешествия не станет он сам. Так что все надежды на счастье и везение, а потому нельзя выходить в море тринадцатого числа, необходимо соблюдать множество ритуальных предосторожностей, да еще горячо и долго молиться покровителям моряков Николе Чудотворцу и Святому Эльму.

Было довольно жарко, но мало кто на палубе думал одеваться сообразно погоде. Мужчины и женщины были одеты так, как полагалось по их общественному положению: богатые или победнее платья, шляпы с плюмажем, камзолы. Жизнь шла своим чередом. Кто-то делал комплименты дамам, кто-то страдальчески кривился, измученный морской болезнью, кто-то беседовал на отвлеченные темы или обсуждал с новыми знакомыми политические новости и дворцовые сплетни. Высокий идальго шарил по горизонту длинной подзорной трубой. Пассажиры мешали матросам, занятым своими делами, в основном обслуживанием парусов.

— Стой! — воскликнул я.

— Что случилось? — насторожился Адепт.

— Там... Нет, показалось.

Мне почудилось, что на баке проскользнула и исчезла в люке знакомая фигура. Хорошо, если только почудилось.

Когда у тебя много денег, то жадность окружающих людей может послужить тебе на пользу. В нашем случае деньги сотворили истинное чудо. Несколько золотых монет очистили для нас каюту в кормовой части переполненного людьми галиона. Пусть тесную, со спертым воздухом, но отдельную, что дозволялось только офицерам да очень знатным особам. В каюте было меньше возможностей подхватить какую-нибудь болезнь, чем в трюмах и палубах для простых пассажиров — в результате антисанитарии и скученности на кораблях нередко возникали эпидемии. Кроме того, здесь мы были ближе к капитану, а значит, и к его повару и винному погребку, доступ к которому опять же открывали деньги. Кошельки наши пустели, но не настолько быстро, чтобы это серьезно отражалось на их весе. У нас были все основания считать, что в Новом Свете мы без труда наполним их снова.

Насчет скуки Адепт был прав. Стоило представить, сколько предстоит еще провести времени на этой посудине, как все --">