Элеонора Генриховна Раткевич - Свет сквозь ветви

Тенахом. Волк-человек продолжал превращаться. Другой впрыгнул в окошко: перепуганная Халлис затворила его неплотно. Халлис призывала Тенаха и лупила зверя кочергой. Когда Тенах прибежал на помощь, зверь рычал от боли, но все равно пытался добраться до ребенка.

— Ты уверен, что именно до ребенка? — перебил я Тенаха.

— Совершенно уверен. Он даже и не пробовал напасть на меня.

— Рассказывай дальше, — отрывисто сказал я.

А дальше второй оборотень завершил превращение, открыл дверь и тоже ворвался в дом. И быть бы нашим друзьям вместе со своим сыном мертвее мертвого, когда бы не блажь Тенаха. Все дело в том, что посвящен он был своим Богам еще с малолетства. Стать отцом — да ему такое и не снилось! Когда же судьба даровала ему немыслимо орущее чудо, он, по-моему, слегка рехнулся. Защищал ребенка от целой кучи воображаемый опасностей. Даже спать ложился при оружии. Так что в отличие от меня, Тенах был вооружен и встретил непрошенных гостей не голыми руками, а как полагается. Когда оборотни насели основательно, он велел Халлис бежать. Той два раза повторять не надо: схватила орущего ребенка и понеслась, не разбирая дороги, прямо к нам. Прямо скажем, не ближний свет, да ведь идти ей больше не к кому. Вдобавок она надеялась найти у меня помощь. Поэтому Тенах, покончив с упырями, не стал искать жену по соседям, а прямиком направился к нам.

— Дело скверное, — вздохнул я и поведал Тенаху о вурдалаке. Тенах, как я и ожидал, изрядно повеселился. Халлис слушала, побледнев от страха за ребенка, и то и дело бросала испуганные взгляды на дверь, за которой спали дети.

— Не войдет никто, — успокоила ее Ахатани. — Я ставни заложила. Если что, мы услышим.

Халлис после ее слов несколько утихомирилась.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил Тенах.

— Что вам пока лучше поселиться у нас, — не задумываясь, ответил я. Ахатани согласно кивнула.

— А все-таки? — настаивал Тенах.

— Не знаю. Если с нами что-то хотели сделать — чистая бессмыслица. Проще подкараулить нас на улице. Это же случайность, что я оказался не вооружен. Нет, нападать на нас у нас дома — глупость. В голове не укладывается. Тем более, ты говоришь, они пытались добраться до ребенка.

— А твой вурдалак — нет?

— Понятия не имею. Как он ворвался, Ахатани ребенка — хвать, и в сундук. Да так быстро! Даже я не заметил, а вурдалак — тем более. Если он и хотел найти ребенка, все равно ему надо было сначала разобраться со мной.

— Может, нас хотят задержать дома? — предположил Тенах.

— Какой-то резон в твоих словах есть, — признал я. — Если нашим детям угрожает нападение, мы сидим дома, охраняем их и наружу носа не кажем. Но зачем? Добро бы мы были невесть какие герои, единственные на весь свет бойцы с нечистью. Но твои парни и без нас неплохо справляются. Это тебе не прежние времена. Нет, лишено смысла.

— А что не лишено?

— Не знаю. Возможно, это и впрямь нападение на наших детей.

— Что будем делать? — тут же спросила Халлис. Я не мог сдержать улыбки: покуда мы с Тенахом обсуждали разнообразные возможности, она сидела молчком. Но как только речь зашла о реальной угрозе для ребенка, Халлис тут как тут.

— Сделаем мы вот что. Жить вы будете пока у нас. Оба с Тенахом из дома вместе не выходим, только по очереди. Без оружия даже спать не ложится.

— Может, сходим все-таки за водой, а? — попросила Ахатани, тоскливо глядя на подсыхающую лужу вурдалачьей крови. — Эта пакость так въедается в пол, что не отодрать будет.

Зажили мы в моем доме с того же дня. Дом мой для такого количества жильцов оказался чуть маловат, но мы устроились. Я узнал о своих друзьях кое-что новое. Например, я только подозревал раньше, а теперь убедился, что Халлис говорит только тогда, когда разговор ее действительно интересует или непосредственно касается, а все остальное время она очень уютно молчит. Узнал, что Тенах, привычный к ночным молитвам, до сих пор просыпается дважды за ночь. Что сам он, посвященный Богам с раннего детства, только и умеет, что воевать и молиться, а в остальном — сущее дитя. Что их ребенок гораздо беспокойнее нашего, и что зовут его Тенхаль. Халлис настояла, чтоб его назвали согласно северным обычаям. На ее родине способов именования всего два. Либо ребенку дают одно из немногих принятых в клане имен — в результате бывает, что три-четыре поколения одной семьи, независимо от количества детей, --">