Шимун Врочек, Виталий Обедин - Фабрика уродов

кони. Шкура черная как ночь, глаза кровью налиты, хрипят, что твой медведь. Верзила сам завел обоих на конюшню, после чего велел вывести оттуда всех прочих лошадей. Эрнульф и постояльцы, было, в крик, но верзила кинул хозяину золотой, цыкнул на прочих, и все разом успокоилось. А потом он купил у Гейворийца ягненка и с ним под мышкой зашел в конюшню.

- И? – стрелок вытянул шею, пытаясь разглядеть собеседника сквозь сплетение веток.

Из-под ворота выглянула лента татуировки в два пальца толщиной, змеиным кольцом обвивавшая шею.

- Что «и»? – огрызнулся мастер кинжалов. – Слуга внутрь и не заглядывал, побоялся. Говорит, слышал только звуки, словно кто-то мясо на колоде рубит. А потом верзила вышел, вытирая руки. А ягненок остался в конюшне. Как сам думаешь: для кого?

- Лошади не жрут мясо, – убежденно сказал стрелок. ?Змеиные кольца татуировки стали еще заметнее на побледневшей коже.

- Ага не жрут. А гремучие змеи не носят штуцеров, как ты… - съязвил рассказчик.

- Да я…

- Шшшш! – недовольно зашипел на товарищей тигролицый. – Чего раскудахтались? Что это меняет? Демоны у него там под видом лошадей, или магиматы, не суть важно. Мастера велели убить всех сопровождающих. Женщин, если будут, – захватить живыми. Все, что излучает магию – забрать. А раз велено, значит, будет сделано. Главное, чтобы Змей этого верзилу уложил наверняка. Тогда и некому будет с тварями управляться. Все, по местам.

* * *

Порох зашипел и взорвался, вытолкнув пулю из ружейного дула, рябого и выщербленного от частых выстрелов. Отдача лягнула Змея в плечо. Пороховое облако заслонило обзор, но стрелок знал – попал. Его пули всегда находили цель. Такой уж Тотем достался.

Товарищам дым от выстрела тоже не мешал. Они видели, как верзилу-кучера буквально сковырнуло с кареты, только огромные ножищи мелькнули в воздухе. Угольно-черные жеребцы, утратив правящую руку, пробежали еще несколько шагов, и, наткнувшись на препятствие, встали на дыбы. Могучие копыта замолотили воздух. Трое головорезов, засевших в засаде, могли бы поклясться – хоть на святом писании – что в глухом ржании, наполнившем воздух явственно слышались раздражение и злость. И вообще было в отзвуках ржания что-то совсем уж противоестественное. Как будто лошадиные глотки на самом деле силились издать свирепый рев…

Впрочем, если что-то такое и мелькнуло в головах троицы, времени осмыслить происходящее все равно уже не было.

Пришла пора действовать. Убивать.

Тигромордый, двигавшийся с грацией и ловкостью собрата хищника, первым выскочил на дорогу, бросился к карете, вцепился в дверцу, силясь выдрать ее с «мясом». У кого другого бы, может, и не вышло, но ему мистическая татуировка дала невероятную силу.

За ним следовал Шакал. Катары чернели в руках. Одним плавным движением головорез взлетел на козлы и зашарил руками, пытаясь нащупать поводья.

Змей положил штуцер и, рванув с перевязи пистолеты, ломанулся через ветки вниз, а затем – на дорогу, вслед за товарищами. Он благоразумно обежал карету сзади, не пытаясь проскочить мимо страшных коней. Жрут они там мясо или нет, а снести голову ударом копыта такие бестии вполне могли.

Свою роль в разыгравшейся на ночной дороге драме Змей знал прекрасно. Шакал не дает карете сдвинуться с места, Тигр займется ее пассажирами, а он – Змей – должен удостовериться, что возница убит. А то больно здоров мужик, как бы не вышло неприятностей. По мысли стрелка ему досталась самая непыльная работа. Жеребцы могут проявить норов, из кареты могут пальнуть в упор, а вот проверять подстреленного… это ж чистой воды формальность! Как уже говорилось, его пули всегда находили цель. Он не умел промахиваться. Такой уж То…

Глаза Змея вылезли из орбит, а рот наполнился кровью, когда несколько футов отточенной стали вошли в его живот и вышли со спины, пропоров кожаный колет с такой же легкостью, с какой шило протыкает ветошь. Пистолеты выпали из враз ослабевших ладоней. Стрелок попытался крикнуть, предупредить товарищей, но рука, сжимавшая огромную – подстать размерам возницы – шпагу, с неимоверной силой рванула ее вверх. Клинок великана раскроил внутренности убийцы и остановился, только заскрежетав по ребрам. Крик захлебнулся.

Змей почувствовал, что его ноги отрываются от земли. Он повис,

--">