Михаил Муравлев - Ашур-Град (Книга 1)

Муравлев Михаил Ашур-Град (Книга 1)

Муравлев Михаил

АШУР-ГРАД

КHИГА ПЕРВАЯ

ПРЕДУПРЕЖДЕHИЕ

За непреднамеренное цитирование, искажение цитат и невольное похищение чужих идей или иных результатов чьей-либо интеллектуальной деятельности автор ответственности не несет и настоящим предупреждением заблаговременно предупреждает читателей и прочих лиц о возможности подобных "вкраплений" как в данном предупреждении, так и в дальнейшем тексте.

Все указанные выше аберрации (если они, конечно, встречаются), употребленные без ссылки на первоисточник случайны и непреднамеренны, поэтоавтор просит присылать ссылки.

Впрочем, несравненный Л.H.Гумилев однажды заметил, что точные ссылки и подробная библиография - это такое дело, которое все равно сделают немцы, и не стоит на это русскому человеку тратить свое время.

ПРЕДГЛАВИЕ К КHИГЕ ПЕРВОЙ

Деревушке Хвальне посчастливилось поместиться на самом восточном окоёме Империи - дальше некуда. И если Ельня знаменита своими ёлками, Гаремановка - извечными ночными дождями, а Коготочка своими дымчатыми кошками, то Хвальня может гордиться тем, что каждое божье утро жители слышат цокот копыт.

В деревушках, подобных Хвальне, все более-менее значимые события происходят в тавернах. После нескольких кружек зелёного хвальнинского, когда собравшиеся в таверне успевают обсудить непотребства местного сумасшедшего Кругляша и его не менее сумасшедшей свиньи, частенько начинаются обсуждения этого непонятного цокота. Особенно в этом преуспевает староста. Утверждения обычно сводятся к тому, что кроме ухослышцев копытного перестука были и очевидцы развевающейся огненнорыжей гривы самого Алсвидра. Вот не далее как на прошлой неделе, в тот момент, когда вечно бушующие воды Внешнего моря на мгновенье успокоились, староста и видел оную гриву.

В прочих весях, лесях, сёлах и деревушках Империи рассказам пузатых хвальнинских жителей не верят. Конь, волокущий по небесной сфере колесницу с солнышком? Да бросьте! Кто его видел кроме самих хвальнинцевто?

Однако история красивая, и по вечерам, в окошко на ночь глядя, матери рассказывают её своим маленьким шалопаям. Пусть будет конь, жалко ли, ведь никто ещё не объяснил - откуда берётся Пресветлое.

Как бы там ни было, но каждый день, ровнёхонько с утра, солнышко показывалось на востоке. До вечера оно успевало пробежать над всей Империей, не забыв осветить даже самые отдалённые её уголки. И по вечерам барон Фаред с крыши своего вечного замка, что расположен на западном окоёме, любил наблюдать, как оно исчезает за гладью Внешнего моря, а потом этими же руками брал хлеб, на что неоднократно пеняла баронесса.

Итак, вот она, эта Империя. Что же там было значительного и теретного за последние несколько сотен лет. Да ничего особенного и не происходило.

Империя спала в течении сотен лет. Рождались крестьяне. Hарожав детей, они умирали. Их дети тоже умирали, но не раньше, чем появлялось потомство.. Чуть реже умирали, передавая свое имя и титул детям, наместники Императора во всех четырех республиках.

Лишь Император властвовал бессменно, его лицо по-прежнему было юным, а власть непререкаемой. С первыми лучами солнца он восходил на престол Ашур-града, что расположен на Великом Острове - в центре Внутреннего моря, и благосклонно кивал своим стражам и придворным. Каждой утро Акум, Штифт, Вятчий и Зород приходили чуть раньше, чем появляется солнце. Они ожидали, что император повелит отправить легионы. Куда-нибудь и зачем-нибудь.

В памяти людской удержался лишь один случай, когда Император направил легионы. Произошло это около пары сотен лет назад, когда чернь, живущая на севере бароната Фареда, недовольная налогами, решила устроить смуту, а двухтысячное войско сиятельного барона не просто не захотело воевать с кучкой голодных крестьян, но и в большей части переметнулось на их сторону. И висеть бы барону распнутым на дверях своего фамильного замка, если бы не личные гонцы императора, которые постоянно готовы, не щадя своей головы (и прочих базисных частей тела) донести любую весть...

Император тоже помнил этот день.

В то утро он отправил на подавление бунта два из четырёх легионов. В смуте участвовало до тысячи крестьян и тысячи полторы солдат барона, однако семьсот императорских легионеров прошли сквозь все земли Фареда, оставляя за собой лишь безобразно изуродованные трупы, ужаснув своей жестокостью всю --">