Bergensen Christian - Сёши

сонных и накуренных, и восемнадцатый - бодрый и очумевший.

Скажу честно - запрет на клонирование человека мне никогда не нравился, но мысль о том, что какой-то раздосадованный генетик гонит клонов в промышленных масштабах, а неудачные экземпляры держит на цепи, в голове не помещалась. Опять же такая версия не объясняла, каким образом личность, память и сознание погибшего человека можно взять и одним махом перелить в другое тело, как воду из треснувшей чашки в целую. На мой взгляд, это как-то... слегка за рамками современных технологий.

Я уже собирался выразить своё удивление достижениями науки при помощи Великого и Могучего, но тут что-то бумкнуло, лязгнуло и на пол легла яркая полоса.

Шлёп на пузо!

Навык из детства - притворись спящим за восемь миллисекунд - отработал чётко как никогда.

Если судить по шагам, зашли двое. Темнота за закрытыми веками постепенно желтела. Вошедшие не торопились бросаться ко мне с разоблачениями, а мирно чем-то звякали и бренчали, и я рискнул приоткрыть глазёнки.

Наш край комнаты по-прежнему тонул в тени, но в остальном витрина поменялась разительно. Вереница пылающих плошек дала достаточно света, чтобы разглядеть открытые полки, набитые странного вида химпосудой, стопками толстых тетрадей и разнокалиберными свитками! Высокие длинные столы в центре комнаты почему-то наводили на мысли о хирургии, а пара хмырей в замызганных серо-зелёных балахонах выглядела точь-в-точь, как два санитара-маньяка, готовящихся к потрошению.

Вот же напоролся! Это точно не генетики. Это какая-то лютая хрень в хоррор-антураже.

Пока хмыри суетились вокруг столов, я тихонько растирал и массировал пальцы - нехитрый приём, всегда помогавший мне собраться и успокоиться. Необходимость спетлять стремительно возводилась в постулат.

Досадно, но дверь в комнату имелась ровно одна, и выглядела она неприступной, как Форт Нокс: бурое железо и вот такенные клёпки. Сыроватый воздух и каменные стены без окон прямо намекали на концепцию подвала. Если дверь запирается снаружи - я тут прокукую до морковкина заговенья. Блин!

Хмыри перебросились парочкой отрывистых фраз, а я навострил уши. Хм, знакомо рявкают, как бы не по-японски.

После просмотра кучи фильмов, нескольких аниме и годичных занятий в школе японской кухни, самурайский говор я понимал примерно с десятого на двадцать пятое - обращения, вежливые обороты, некоторые ругательства, самые простые выражения, ну и, понятное дело, названия блюд и продуктов. Вполне достаточно для опознания языка, но не для того, чтобы понять, о чем говорят эти двое.

Странно, но японцами они не выглядели. Крепкие высокие брюнеты, внешность практически европейская, может, с легкой примесью азиатской крови. Увидел бы таких на улице - даже внимания не обратил. Закончив свои дела у стола, санитары потопали к нам. Один вооружился ведром, другой - деревянным тазиком. Проснувшиеся "кабачки" вяло закопошились.

В ведре у первого оказалась гнусная полужидкая размазня и ложка. Хватая одного ребёнка за другим, "маньяк" в порядке живой очереди принялся оделять их своим варевом.

Ну, если кормят, значит, сразу не прикончат и у меня будет время слиться отсюда. А второй дядя чего хочет? А-а, понятно. Дети-овощи делают свои детские дела непосредственно под себя, и он помогает этим бессмысленным поддерживать гигиену. Ещё бы воду в тазике почаще менял, упырь! Попытка затесаться среди помытых и накормленных обломилась. Вытащили за цепь, да ещё и шлёпнули тряпкой, чтоб не елозил.

Мне понадобилось всё самообладание, привычка к медитации и контролю дыхания, чтобы съесть холодную разваренную жижу с привкусом риса и вытерпеть унизительную помывку, сохраняя на лице выражение равнодушного дебилизма! Когда живодеры меня отпустили, я был близок к коме.

Но сразу ожил, едва заметив штуковину, которая болталась на шее у одного из маньяков!

Выпуклая металлическая пластина, приклепанная к куску плотной тряпки. На пластине гравировка - две зеркально отраженных изломанных черты, похожие на знак "Не влезай, убьёт". Дизайн вещицы, знакомый каждому, кто смотрел хоть одну серию из популярного аниме-сериала.

Хатаке Какаши - местный шиноби со своей собакой